Бремя одежд. Болотный тигр

– Вы как-то упомянули, что он частенько ставил катер на прикол в устье канала. Сейчас там как раз красуется нечто подобное Ближе к насыпи. А так как я увидел там вашу сестру – она сходила с катера, – то и решил, что приехал ваш кузен. Я попробовал догнать ее, но расстояние было слишком велико. Вообще-то я только один раз видел ее за рекой. Она, кажется, очень красива? Вы нас так и не познакомили.

И не собираюсь, мысленно возразила Розамунда. У Дженнифер с Эндрю и без того дела идут не блестяще, не хватало им еще ссориться из-за Джеральда Гибсона. Так что она уклонилась от прямого ответа.

– Да, Дженнифер очень хорошенькая.

Новость насчет катера встревожила Розамунду. Значит, Клиффорд все-таки приехал? Что она ему скажет? "Ты на три недели опоздал"? Нет, нельзя – во всяком случае, до понедельника. В понедельник, по возвращении из Кембриджа, она сможет с полным правом заявить: "Я замужем". Кровь прихлынула к лицу, и, разумеется, Джеральд истолковал это по-своему.

– Ага! Вот в чем причина вашего оживления! Не богатство, свалившееся на моего друга, а кузен, бросивший якорь в устье канала.

Розамунда оборвала его заливистый смех.

– Какова бы ни была причина моего хорошего настроения, могу вас заверить, что она не имеет ни малейшего отношения к кузену.

– В самом деле? – Джеральд вздернул брови и немного помолчал. – Но гадать-то разрешается?

Розамунда отвернулась.

Гибсон определенно перестал вызывать у нее симпатию. До сих пор она считала его интересным и очень приятным молодым человеком, но теперь она усомнилась в искренности его дружеских чувств к Майклу. Особенно когда он сказал:

– К чему только весь этот сыр-бор? Он все равно здесь не останется. Майкл – та еще птица! С деньгами он и вовсе воспарит – не поймаешь!

– Не представляю, как ему удастся высоко парить с… – Розамунда мельком взглянула на Сюзи, которая, с ногами забравшись в кресло, спокойно играла с куклой. – И потом… Разве вы не рады, что ему улыбнулась удача?

– Конечно, рад. С чего вы взяли, будто нет? Что с вами? Почему вдруг заняли круговую оборону?

Не успела Розамунда ответить, как вошла Мэгги.

– Говорит, он голоден, как десять быков. Дайте-ка, я достану сервиз. Требует бифштекс с луком и грибным соусом. У вас, должно быть, тоже слюнки текут?

Вечер прошел не особенно удачно. Майкл переусердствовал по части "мисс Морли". Розамунда чувствовала, что такое обращение озадачило Джеральда Гибсона: ведь раньше, живя в бедности, Майкл держался более непринужденно. Похоже, деньги слегка ударили ему в голову. Однако Розамунде было ясно, что Джеральд Гибсон, знавший Майкла с детства, не удовлетворится таким поверхностным объяснением.

Пытаясь предупредить ситуацию, когда Джеральд Гибсон вызвался бы проводить ее – с Майклом или без, – Розамунда задолго до наступления темноты заговорила о своем намерении пойти домой. Сослалась на приезд кузена и заторопилась в обратную дорогу.

Она взбежала на второй этаж, чтобы напоследок взглянуть на спящую девочку, и тихими шагами вернулась на лестничную площадку. И вдруг внизу заиграли на пианино. Розамунда замерла на верхней ступеньке Дивная, волшебная музыка! Она не знала, что это, но ласковые звуки утешали, обволакивали душу. Девушка бесшумно спустилась вниз и двинулась в гостиную. Через открытую дверь она увидела сидевшего к ней в профиль Майкла; под его крупными пальцами рождалась изумительная мелодия. Джеральд Гибсон свободно откинулся на спинку кресла, с сигаретой во рту; на столе перед ним стоял стакан виски. Когда Розамунда вошла, Гибсон впился в нее испытующим взглядом. А она видела только Майкла. Сам же Майкл полностью отдался музыке.

Розамунда забыла, что они не одни, и, приблизившись, спросила, что он играет. Он ответил, не отрываясь от клавиш:

– "Колыбельную" Чайковского, – и мечтательно добавил: – Это моя любимая вещь. В детстве я впервые услышал ее на одном концерте – и уснул. С тех пор я называл ее "музыкой сна".

– "Музыка сна"… Да, очень похоже. И необыкновенно прекрасно!

Еще некоторое время для Розамунды не существовало ничего, кроме чарующей мелодии и больших, на удивление легко порхающих по клавишам рук Майкла. Потом она спохватилась: Гибсон по-прежнему сверлил ее взглядом.

– Мне пора. До свидания.

Майкл смолчал, и у Розамунды защемило сердце. Все ее существо пронзила боль. Она подошла к двери – потерянная, одинокая, всем сердцем ненавидя Джеральда Гибсона.

– Рози.

Музыка резко оборвалась. Розамунда обернулась, стоя на пороге, и посмотрела на Майкла. Он по-прежнему сидел за пианино, но к ней лицом. Его глаза блестели.

– До свидания, Рози.

Боль отпустила, и она улыбнулась.

– Спокойной ночи.

Затем кивнула Гибсону: "Спокойной ночи," – и вышла.

Дойдя до переправы, она увидела на лужайке перед их домом Эндрю – он беседовал с ее отцом. Розамунда испытала огромное облегчение. Когда паром достиг берега, Эндрю помог ей выбраться из лодки.

– Рада тебя видеть, Эндрю.

– Я тоже, Рози.

– Сегодня замечательный день!

– Да. Не может быть, чтобы такая погода держалась долго.

Розамунда развеселилась.

– В тебе говорит фермер… Добрый вечер, папа.