Бремя прошлого

– О, пожалуйста, Лилли, – присоединилась она к Дэну и Финну.

Лилли повела их наверх, и напряженность ее выпрямившейся спины и даже колыхание ее юбки красноречиво говорили о ее негодовании. Лайэм спал.

– Можно ли себе представить что-нибудь более невинное, и прелестное? – прошептала Сил, подумав о том, как должна быть счастлива Лилли. Все у нее было: красивый, богатый, обожавший ее муж, прекрасный дом и сын – всеобщий любимец.

– Малыш действительно выглядит молодцом, – прошептал Дэн, – и он мне очень близок. Глядя на него, можно подумать, что в нем течет кровь О'Киффи.

– Да, ты прав, – согласился Финн.

Щеки Лилли пылали, когда она склонилась над сыном, чтобы укрыть его одеялом до шеи.

– Ему нужно тепло, – заметила она помощнице няни, ожидавшей за дверью. Но голос ее дрожал не от тревоги за сына. Она была зла на Финна, ее злила его власть над нею. И ничего не могла с этим поделать.

Спустившись снова вниз, Финн сказал Сил:

– Я пробуду в Бостоне пару дней. Почему бы мне не показать вам достопримечательности города?

– Я собиралась показать их Сил сама, – запротестовала Лилли, пытаясь не дать ему вторгнуться в ее жизнь. – В конце концов, мы долгие годы не виделись с сестрой.

– Тогда, может быть, вы обе найдете время и пожалуете завтра пополудни ко мне на чашку чая. А уж позднее я один смогу показать вам Нью-Йорк.

– Может быть, – ответила Сил, провожая его взглядом до двери. Выходя, он обернулся и помахал рукой, и Лилли с упавшим сердцем заметила легкую улыбку на лице сестры.

– Итак, все они снова были вместе, только на этот раз равные между собой, – сказала я.

– Так вот, Сил говорила мне, что Финн был самым красивым мужчиной из всех, кого ей доводилось видеть. Высокий и широкоплечий, с гибким сильным телом, прожигающими глазами и узким подбородком. У него были густые черные, слегка вьющиеся волосы, которые он зачесывал назад. Он выглядел на миллион долларов, если не больше, и прекрасно знал, как следует обращаться с девушкой.

«У него явно был опыт», – говорила она, как мне показалось, с некоторой горечью, но это было до того, как я услышала, до чего дошло дело. Да, разумеется, он ухаживал за нею. Постоянно звонил ей по телефону, неожиданно приезжал, присылал цветы, а Лилли только что не рвала на себе волосы от ярости.

– Он такой… такой мужиковатый! – воскликнула Лилли со злобным снобизмом.

– Стало быть, ты жена мужика, раз замужем за его братом, – отпарировала Сил. – И я не вижу причины, почему бы я не могла поехать к нему в Нью-Йорк.

Лилли взлетела вверх по лестнице.

– О, пожалуйста, если считаешь это необходимым, – сердито бросила она. – Но предупреждаю тебя, ты должна смотреть в оба, проводя время с таким мужчиной, как этот. Финн пользуется скверной репутацией среди женщин.

Она обернулась и взглянула на сестру.

– Ты вела затворническую жизнь, Сил, и ничего не знаешь о таких мужчинах, как он. Я просто беспокоюсь о своей сестренке, только и всего.

Беспокоиться ей не следовало. Сил была далека от того, чтобы позволить Финну себя соблазнить, но она в него влюбилась. Да и как могло быть иначе? Он встретил ее в Нью-Йорке и обращался с нею так, как будто она была самым драгоценным существом в мире. Он заполнил ее номер в гостинице розами абрикосового цвета – в тон ее волос, как сказал он Сил. Купил ей украшениям бриллиантовых попугайчиков и пчелок, лошадок и пятнистых догов из оникса. Они рассмешили ее, и Сил говорила, что не знала, куда приколоть такое обилие безделушек, так как грудь ее и без того была увешана материнскими драгоценностями.

Финн показывал ей город и поразил мрачной, тяжелой роскошью своих офисов и почтительным обхождением с ним каждого, от швейцара и выше, из приветствовавших его служащих. Он свозил ее посмотреть статую Свободы, побывали они и на музыкальном представлении. Он угощал ее винами, кормил обедами в самых шикарных ресторанах и бомбардировал телефонными звонками, едва успев с ней расстаться.

– Я звоню только для того, чтобы сказать, как мне вас не хватает, Сил, – говорил он своим тихим голосом, от которого по ее позвоночнику пробегала дрожь.

– Глупый, – говорила она в трубку, – ведь вы ушли всего полчаса назад.

– Это были самые длинные полчаса в моей жизни, – шептал он, и Сил долго смеялась, повесив трубку телефона.

Финн О'Киффи Джеймс «показывал себя». Сил это понимала, и ей это нравилось. И, несмотря на невысказанные возражения Лилли, она так часто, как могла, ездила в Нью-Йорк, чтобы повидаться с Финном, да и он стал приезжать в Бостон чаще, чем когда-либо.

– Не понимаю, что ты находишь в этом человеке, – возмущалась Лилли.

– А я не понимаю, почему ты так настроена против него. С ним просто весело, Лилли, только и всего, – возражала Сил, боясь нечаянно признаться сестре в том, что влюбилась в Финна.

Он в первый раз поцеловал ее точно через три месяца после того, как они встретились у Лилли.

Поцелуй в честь юбилейной даты – как объяснил ей Финн – показался ей намного более значительным и вызвал у Сил неожиданный трепет, словно тронув током нервные окончания, о существовании которых она не подозревала.