Бремя прожития, или Неисповедимы пути журналистские

Ни каленое железо христианских догм, ни иорданская вода не смогли за тысячелетнюю историю крещеной Руси вытравить из славянской души исконное язычество. По-прежнему в сочельник юные девы льют воск в воду, кладут под подушку расческу или бубнового короля, цепенеют от страха и млеют от желания перед зеркалом, твердя заклинание: «Суженый, ряженый, откройся мне!»

«Уж замуж невтерпеж» приводило наших бабушек в морозную полночь (!) на перекресток трех дорог за селом, от которого не так уж далеко и до кладбища. Набрав в подол снега, девчонки крутились против солнца, затем по солнцу, слушая окрестности: с какой стороны донесется первый звук – петух пропоет или собака залает, оттуда и жених будет, в ту сторону замуж выходить. Чаще слышался собачий лай, и его со знанием дела классифицировали: если хриплый – муж будет солидный и богатый. Если звонкий – муж окажется как солнышко ясное – молодой и красивый.

Сельские парни непременно отслеживали гадальщиц. Укрывшись в засаде за поленницей под горой, пугали и без того напуганных девчонок каким-нибудь жутким воем, а когда те с визгом бросались врассыпную, догоняли и, к обоюдному удовольствию, купали в снегу. Над приключениями смеялись не один месяц, так как в дотелевизорную эру танцы в клубе заводили только раз в неделю, а кино крутили и того реже.

Невинное на первый взгляд гадание типа «Свет мой, зеркальце, скажи…» зачастую приводило впечатлительных особ в состояние нервного срыва и истерики. Поэтому на зеркальный контакт с потусторонним миром осмеливались самые отважные. Или те, кому позарез необходимо было знать не только, с какой стороны будет муж, богатый он или молодой, но и заранее хотелось приглядеть женихову внешность.

Представьте: глухая ночь опустилась на деревню, мороз такой, что даже собаки попрятались. Избы не разглядеть во мраке, самое время для разгула всякой чертовщины. Но, чу! В одном окошке огонек мерцает. Это молодая страдалица уже час как «ушла» в зеркальный коридор и сама не понимает, спит она или бодрствует, наяву видит или грезит. Вдруг вскочила, свечи упали, потухли. Стоит в темноте, широко открыв глаза и оглохнув от ухающего сердца: «Видела, видела, вылитый Вовка из Ожогина. Взгляд веселый, так и манит… Широкоплечий, руки, наверное, сильные… Вот бы обнял, прижал к груди крепко… Да поцеловал…»

Проснувшись поутру, и сама не разберет: видела иль привиделось? Но на ожогинского Вовку при встречах начнет смотреть по-другому. И не ходи к гадалке, что вдохновленный красноречивыми взглядами парень придет свататься. Зеркало ничего не придумывает, оно жизнь отображает.

Жениховые страдания приводили наших бабушек-старушек, которые в послевоенные годы были ядреными девками и, несмотря на дефицит мужиков, все равно хотели выйти замуж, к прямому контакту с нечистой силой. От их рассказов сейчас берет оторопь.

…Деревенские бани всегда стояли поодаль и заслуженно пользовались славой прибежища нечистой силы. Туда в полночь в сочельник и пробиралась девка. Выставляла под звездный небосклон свое интимное место и ждала, когда оно, как магнитом, притянет чью-нибудь шаловливую ручонку. Причем только почувствовать крепкую хватку оказывалось мало. Ощутив прикосновение, надо было не визжать и бежать, что естественно, а, собрав в кулак волю и затаив рвущийся визг, спокойно и деловито анализировать состояние контактера. Если рука мохнатая, жених предполагался богатый, если голая и холодная – бедный, если шершавая – характерный.

– Не просматривается завтрашний день, – сказал редактор автору в анекдоте «Не испить ли нам кофею?» Мини-опрос телепоколения «Пепси» удивил – гадают! Бумагу жгут, кофейную гущу изучают, картишки раскидывают, под подушку чего только не кладут. Но самое популярное в сочельник – в полночь сесть перед зеркалом. Вот только интересует юных материали– и монетаристок не внешность, а женихово обрамление: есть ли у зазнобы квартира, машина, дача, особняк и баксы. То есть не с какой стороны жених, а с чем.

В отличие от дотелевизорных язычников воспитатели тамагочей игнорируют происки чертей и пр. нечистой силы. Зато сильны интернациональной верой в коварных инопланетян. Которые «могут прилететь и забрать на «тарелку», а я еще не накрашена».

«Северная правда», 6 января 1999 г.

Год кота

СЧАСТЬЕ ПРИХОДИТ НА ПАСХУ,

или кошачья преданность