Брешь

— Какой прекрасный способ, чтобы преподнести это.

— Так она сказала правду?

— Только то, что тебе необходимо, Лила.

Я сжала кулаки.

— Я спрашиваю, не потому что мне это надо, — выпалила я.

Серые глаза Рафаэля встретились с моими.

— Малачи не просил у меня такой информации. Никогда. У него было более семидесяти лет, чтобы расспросить меня о том, что происходит, когда человек одержим Мазикиным. Как ты думаешь, почему он этого не сделал?

Он бросил на меня такой понимающий взгляд, что мне захотелось убежать от него. Или, может быть, ударить его по лицу. Но это был чертовски хороший вопрос.

— Может быть, он знал, что ты ответишь ему этой дурацкую фразой «Не-то-что-ты-хочешь-а-только-то-что-тебе-нужно».

Улыбка не покинула его лица.

— Но ты же сама сказала, что ему нужен ответ. Если это правда, я бы дал ему необходимую информацию. Но только, если он спросит.

Внезапно почувствовав усталость, я опустилась на стул за компьютерным столом.

— Я не знаю, почему он не спросил. Наверное, потому… потому что он хотел верить, что спасает людей. В своей жизни здесь, на земле, он был бессилен, поскольку все вокруг него страдали и умирали, а его брат был убит на его глазах. Когда он стал Стражем, это дало ему возможность защищать других. Даже тех, кого забрали Мазикины. Несмотря на то, что они были потеряны и далеко, он хотел добраться до них. Сделать что-нибудь для них. Помочь им.

Рафаэль кивнул.

— Да, я думаю, именно этого он и хотел.

В дверном проеме появился Джим, его раны резко и зловеще выделялись на фоне бледной кожи.

— Человеческая способность к самообольщению безгранична, — тихо сказал он.

Рафаэль повернулся к нему.

— Разве это не так?

Я вышла на крыльцо и села на качели, дожидаясь своей очереди исцеления. Самообман. Джим имел в виду, что Малачи закрыл глаза на правду. Мой лейтенант предпочёл довериться лжи, чтобы позволить себе роскошную веру в то, что он спасает людей.

Таким образом, ему не нужно было сталкиваться с альтернативой, которая заключалась в том, что он был беспомощен перед лицом всего этого зла.

Это была дорогостоящая ошибка. Убивая тела, в которых обитал Мазикин, он давал им второй шанс. И третий, и четвёртый, и пятый. Если бы он только заточал их в тёмную башню, или даже в камеру в участке Стражей, он мог бы спасти несколько человек. Может быть. Мазикины послали бы ещё больше, но это всё равно помешало бы вернуться их самым могущественным духам. Как Сил, Ибрам, Джури. Все они либо уже были здесь, либо имели шанс быть, отчасти потому, что Малачи не заключил их в тюрьму, когда у него была такая возможность.

Я шаркала ботинками по деревянным перекладинам крыльца, не обращая внимания на пульсирующую боль, текущую вверх-вниз по моей шее. Фары осветили подъездную дорожку, и я узнала машину Лейни. Она остановилась позади «Тауруса».

В котором лежала мёртвая проститутка на заднем сиденье.

Я начала подниматься, но потом опустила взгляд на кровь, размазанную по моей толстовке. Я подтянула колени к груди и осталась на месте. Это может очень быстро превратиться в неприятности.

В её машине было темно, но я видела, что их головы были близко друг к другу. Слишком близко. И он не выходил из машины целую минуту.

Я знала, потому что молча считала секунды, моё сердце билось в болезненном, тяжёлом ритме под рёбрами. Малачи наконец открыл пассажирскую дверь и вышел, его вопросительный взгляд сразу же остановился на мне. Я бросила свирепый взгляд на машину Стражей и покачала головой. Мои глаза распахнулись, когда Лейни вышла из своей машины.

Я стиснула зубы, но не двинулась с места. Она была меньше чем в полуметре от места, где на виду лежала мёртвая женщина, где тёмно-красные пятна покрывали заднее сиденье. Лейни отбросила свои длинные волосы через плечо и сердито посмотрела на меня.

— Привет, Лила, — сказала она. — Странно встретить тебя здесь.

— Я должна задать Малачи один вопрос, — ответила я самым дружелюбным тоном, на который была способна. — Он лучший в математике.

Лейни издала горловой глубокий скептический звук. Малачи обошёл переднюю часть её машины и перехватил её прежде, чем она успела шагнуть вперёд. Он остановился рядом и склонил голову, произнося нежные слова, предназначенные только для неё, и это ранило меня больше, чем следы когтей Мазикина на моей шее. Через несколько минут Лейни дотронулась до его руки, и он отпустил её. Затем она вернулась в свою машину и выехала с подъездной дорожки, остановившись ровно настолько, чтобы помахать ему рукой и послать воздушный поцелуй.

Малачи проводил её взглядом и медленно повернулся ко мне. Проходя мимо машины Стражей, он остановился и заглянул внутрь. Не меняя выражения лица, он поднялся по ступенькам и сел рядом со мной на качели.

— Кто она?

— Мы поймали Мазикина. Пытались привезти её сюда, чтобы допросить. Но у нас ничего не вышло.

Он перекинул лодыжку через колено и откинулся назад, глядя во двор.

— Тебя ранили. Насколько всё плохо?

— Всего лишь царапина.

— Ты уже говорила мне это раньше.