Брешь

Я рванула с места, одновременно испуганная и возбуждённая. Наконец, у нас появилась Мазикин для допроса, та, кто могла бы стать ключом к тому, чтобы помочь нам найти гнездо. Я добралась до своей машины, выдернула оранжевый парковочный талон из ветрового стекла и выехала на улицу, заставляя себя не ускоряться, пока ехала пять кварталов до места, где меня ждал Джим с нашей пленницей. Я свернула в переулок и остановилась в нескольких метрах от Джима и борющейся блондинки-Мазикинши. Выражение лица Джима было суровым и холодным, когда он толкнул её вперёд. Он разорвал её рубашку и рукавом заткнул ей рот. Его пальцы превратились в кровавое, искалеченное месиво.

Она его укусила. Наши часы уже тикали.

Я щелкнула замками. Он рывком распахнул дверь и втолкнул её внутрь, зажимая ей рот раненой рукой, а другой придерживая её руки за спиной.

— Малачи положил мне в рюкзак верёвку, — сказала я, потянувшись за ней, думая, что мне придётся попросить у Рафаэля несколько пластиковых хомутов.

Мазикин зарычала, звук был приглушён тканью и рукой Джима, но от этого он не стал менее жутким.

Я наклонилась между сиденьями, держа в руке верёвку.

— Держи её крепче.

Джим убрал руку от её рта, чтобы ещё крепче прижать её к себе, но Мазикин дёрнулась в его хватке и бросилась на меня, ударив своим лбом об мой. Со звоном в ушах и затуманенным зрением, с проклятиями Джима и визгом Мазикина, заполнившими мою голову, я откинулась на руль. В следующее мгновение она руками схватила меня за горло, а острые ногти впились в него. Гудок гудел, пока мы боролись, посылая стрелку на моём датчике паники в красную зону. Нам очень повезёт, если кто-нибудь не вызовет полицию.

Мазикин дёрнулась назад, когда Джим обхватил её за талию, её шпильки едва не встретились с моим лицом, она брыкалась и царапалась. Я схватила её за ноги, но не смогла удержать, пока Джим боролся с ней. Он пытался перевернуть её на живот, но теперь её руки были свободны, красные когти рассекали воздух. Джим застонал от боли, когда несколько капель крови полетели на окно рядом с его лицом.

— Контролируй её! — закричала я.

— Пытаюсь! — он с силой ударил её об закрытую дверь, когда она бросилась на него, словно клубок животной ярости. — Чёрт возьми!

Из-под рубашки он вытащил нож.

Я не сомневалась, что он лишь собирался угрожать ей, но глаза Мазикина загорелись, когда в поле зрения появился силуэт клинка. Я открыла рот, чтобы закричать на него, сказать, чтобы он убрал нож, но было уже слишком поздно.

Мазикин сверкнула удивительно красивой улыбкой. А потом она бросилась на Джима и насадилась на его нож.

ГЛАВА 23

Мазикин запыхтела, когда нож вошел в неё под острым углом, чуть ниже рёбер. Джим удивлённо вскрикнул и резко отпрянул назад, выдернув нож из её тела так, что это, вероятно, принесло больше вреда, чем пользы. Она издала булькающий вздох и рухнула на заднее сиденье, заливая его кровью.

— Зажми рану! — крикнула я, разворачиваясь, чтобы завести машину.

Джим пощупал пульс.

— Думаю, она мертва. Я сожалею, капитан.

Я резко выдохнула через нос. Теперь у нас в машине была мёртвая проститутка. Потрясающе. Несколько секунд я раздумывала, не бросить ли её… но физические улики… частички нашей кожи были под её ногтями. Отпечатки пальцев были повсюду на ней. А мои, по крайней мере, уже давно были в базе.

— Сними толстовку и накрой её, — приказала я. — Положи её на пол. Мы возвращаемся в дом Стражей.

Джим молча повиновался, кровь лениво сочилась из раны от когтей на левой стороне его красивого лица. Я сняла свою собственную толстовку и протянула её ему.

— Прикрой свою рану на лице, по крайней мере, пока мы будем ехать через город. И молись, чтобы нас не остановили копы.

Меньше чем через двадцать минут мы вернулись в дом Стражей. Рафаэль уже ждал нас. Он выглядел совершенно невозмутимым, пока Джим медленно и неуклюже вылезал с заднего сиденья, его рубашка и брюки промокли и стали липкими от крови Мазикина.

— Иди в дом, Джим, — сказал он. — Быстро вымойся, а потом я тебя излечу. Шрамы будут почти незаметны, если мы сделаем всё вовремя.

Джим вошёл в дом, а Рафаэль заглянул на заднее сиденье.

— Зачем вы привези её сюда? — небрежно спросил он.

— Потому что она умерла в машине. А я боялась, что обнаружиться слишком много улик, если бы мы бросили её там. Ты может и можешь защитить меня от обвинений в том, чего я не делала, но что-то я не представляю, как ты сделаешь это, если они найдут мою кожу под её ногтями.

Рафаэль пожал плечами.

— Я могу избавляться от тел, — он встал и закрыл дверцу машины, как будто мёртвая женщина на заднем сиденье была для него такой же проблемой, как мешок с грязным бельём. — Тебе нужно исцелиться, — он кивнул в сторону моей шеи.

— Джим первый. Его рука изрядно искалечена, яд начинает действовать.

Я пошла за Рафаэлем в дом. Звук труб подсказал мне, что Джим принимает душ, поэтому я пошла на кухню и напилась воды, а затем присоединилась к Рафаэлю в гостиной.

— Итак… сегодня днём мы встретились с Мазикином. Ей нужно было сказать кое-что интересное.

Рафаэль одарил меня лёгкой, но ослепительной улыбкой.