Брестский квартет

За глаза, правда, Машу называли «немецкой прислужницей», но она не обращала на это никакого внимания. Пусть говорят, пусть думают. Оно ведь даже и лучше, что никто в селе, кроме связного Николая Абрамени, который для отвода глаз пошел в полицаи, знает о том, что «фрау Крутицына» тайно сотрудничает с партизанами. Прознав про особое расположение коменданта, присмирел и Гончар. Он даже попытался было попросить у Маши прощения, но та одарила его таким негодующим взглядом, что полицай сразу же отстал.

Незаметно летели дни.

На Рождество Маша нарядила дома елку — в первый раз за много лет. Специально ходила в лес, выбирала. Устроила себе и Тае маленький праздник с хороводом, чтением стихов, с обязательным подарком под елкой — маленьким кулечком с немецкими конфетами и желудевым печеньем.

Тот летний визит в Залесье уже почти изгладился из Машиной памяти, когда в один из апрельских дней в комендатуру вдруг заявился странный человек. Маша случайно столкнулась с ним в коридоре. На погонах — змея, обвивающая жезл. «Военврач», — догадалась она. Человек был сухощав, с гладким до костяного блеска выбритым черепом. Глаза очень внимательные и неприятные, как буравчики, пристальный, словно пытающийся загипнотизировать взгляд. Маша почему-то сразу окрестила незнакомца «доктор Смерть». Они о чем-то долго разговаривали с Рихтелем, потом зашли в комнатку переводчицы.

— Фрау Крутицына, доктор Хирт, — начал комендант, указывая на своего спутника (тут военврач в знак приветствия вежливо наклонил голову), — хотел бы лично ознакомится с условиями содержания сирот в детском домом в… За…аллее…е, если мне не изменяет память? Не могли бы вы прокатиться с доктором и показать дорогу. К тому же ему наверняка потребуется переводчик.

— Да, конечно, — с готовностью ответила Маша, поднимаясь из-за стола. — Когда ехать?

— Немедленно. Как там у вас русских говорится: куй железо, пока горячо, — растянул в улыбке тонкие губы доктор Хирт.

Машу поместили на переднее сиденье принадлежавшего военврачу черного «хорьха». Всю дорогу она ощущала на себе изучающий взгляд «доктора Смерти», от которого мурашки бежали у нее по спине.

В отличие от Рихтеля, Хирта интересовал не костел, а дети. Увидев сирот, «доктор Смерть» пришел в странное возбуждение.

— О, как много киндер! — сказал он на ломанном русском. — Я хотеть взглянуть на всех.

Прошли в спальни. Нескольким детям он приказал снять рубашки, осмотрел, пощупал мышцы, заглянул в рот.

— Говорите, у вас проблемы с питанием? Поможем. Дети должны хорошо питаться, — сказал он, обращаясь к испуганно семенящему следом директору.

Вернувшись в комендатуру, Хирт снова прошел к Рихтелю и, о чем-то недолго поговорив с ним, быстро уехал. «И зачем ему потребовались дети? — терялась в догадках Маша. — Неужели немцы всерьез обеспокоились судьбой детских домов?» Комендант, у которого она попыталась выяснить хоть что-нибудь, отделался лишь одним словом: «инспекция», всем своим видом дав понять, что не желает больше распространяться на эту тему.

Ответы на свои вопросы Маша получила только через несколько месяцев, когда в комендатуру вдруг снова заявился «доктор Смерть». Судя по всему, он приехал именно по поводу детского дома в Залесье. Военврач несколько раз громко повторил это название. Предчувствуя недоброе, Маша оставила работу и, рискуя быть застигнутой врасплох, приникла ухом к стене кабинета. Услышанное ужаснуло ее. Говорил Хирт:

— Скажу прямо, Рейн, я очень не доволен вами, очень! Мои врачи жалуются, что дети крайне истощены — их рацион чрезвычайно скуден. По словам директора, они получают лишь немного овсяного хлеба в день, а я ведь просил вас усилить питание детей. Так вот как вы выполняете поставленную перед вами задачу?

Рихтель что-то пробормотал в ответ про нужды фронта, про еженедельную отправку продовольствия в Германию, но Хирт раздраженно перебил его:

— Фронту нужна кровь! Много крови. Наши бравые солдаты не щадят жизни ради Великой Германии, и наша задача — им в этом помочь. Доноров не хватает… А детская кровь, как вы уже знаете, подходит для этих целей лучше всего. И учтите: нам нужен полноценный материал! В общем, потрудитесь исполнить данное вам поручение, если, конечно, не хотите попасть на Восточный фронт. Я легко могу вам это устроить. По-моему, Рейн, вы слишком засиделись в тылу.

— Будет исполнено, — жалобно пискнул в ответ Рихтель. Судя по всему, военврач внушал ужас не только Маше.

«Материал?.. Дети — полноценный материал?.. Доноры… — У Маши даже закружилась голова и зашумело в ушах. Она вернулась за стол и уставилась невидящими глазами в очередной присланный для перевода текст. — Так вот вы что задумали, доктор Смерть?!.. Надо срочно связаться с Петрищевым, но для начала неплохо бы самой съездить туда…»

Вечером перед уходом домой Маша зашла в кабинет к Рихтелю:

— Господин комендант, разрешите завтра съездить в Залесье, к больной сестре? — сказала она первое, что пришло ей в голову.

— Сестре? — удивился Рихтель. — Что-то вы раньше ничего о ней не говорили, фрау Крутицына?