Бретёр

— Где карты — там вино и деньги. Где вино и деньги, там девки. Закон природы, ничего не поделаешь.

— Вот оно как. А где ж она жила?

— Откуда мне знать. Я с ней дела не имел.

«Как же», — подумал Мурин. Катавасов пожал плечами:

— Где все они живут. На Васильевском. На Сенной. В Коломне. Какая разница! Померла, никто и не заметил. Уж другая на ее месте. Они ж как клопы. Одну особь от другой не отличить. Вам она на что?

Мурин помедлил. Посмотрел Катавасову в глаза:

— Я ищу убийцу.

Хозяин игорного дома поднял брови выше всякой меры:

— Так он же схвачен.

Но перед его физиономией уже сомкнулись бархатные портьеры.

Мурин вышел на крыльцо. Затор из экипажей рассеялся, набережная была пуста. Коляска тотчас подкатила. Капюшон был поднят, успел намокнуть и лоснисто блестел. Сеялся мелкий дождик, усугубляя тьму. На Фонтанке плескали блики от света, лившегося из окон на набережных. Эта часть Фонтанки была дорогой. Особняки, поместья с дворцами, пожалованные еще при Елизавете или Екатерине, дома с дорогими квартирами внаем. Катавасов снял целый этаж именно здесь. Игра у него шла по-крупному. Деньги, азарт, но главное, деньги, здесь выигрывали и проигрывали большие деньги… Проститутки здесь так и кружили. Пьяные, ударившиеся в загул мужчины, особенно мужчины в выигрыше, были лакомой добычей. От этих мыслей Мурина отвлек голос Андриана:

— Потеху пропустили. Приставы крюками шарабаны растаскивали.

— Рад, что ты не скучал.

Мурин неуклюже залез на сиденье, перевернулся, спустил ногу, сел.

— Куда двигаем, командир?

— Не знаю, — честно признался Мурин.

Андриан обернулся. Оба несколько секунд слушали, как стрекочет по капюшону дождь, как по Невскому проносятся ночные лихачи, как чмокает в Фонтанке вода.

— Я тебе сейчас не командир, — сказал Мурин. — Все войско — ты да я. Поэтому давай военный совет устроим.

— Хм, — Андриан поерзал.

— Или ты тупой?

— Нет, не думаю. Котелок варит.

— Вот и славно. Товарищ мой, говорят, убил женщину. Девку.

— Ёп. Да, бывает.

— Сестра его говорит: он не мог. Сам он говорит, что не помнит ничего. А остальные твердят: мы ничего не видели.

— Брешут.

— Да, брехать может кто угодно из них. Или все сразу. Или кто-то говорит чистую правду. Неизвестно.

— Тогда не надо слушать никого.

— Вот это я и пытаюсь. Не слушать других, а смотреть на все своими глазами.

Андриан кивнул, Мурин продолжал:

— Все случилось здесь. Я это место увидел. Там в самом деле можно убить. Ограбить, снасильничать, и никто ничего не услышит и не увидит — все орут, все смотрят на столы. Можно незаметно прийти и незаметно уйти — там портьерами выгорожен коридор для прислуги.

— Ну так прислуга наверняка видела.

— Нет. Темень в этом проходе хоть глаз выколи, свет в щели пробивается. Лакей или официант мог услышать шаги, заметить фигуру — но подумал, что это другой лакей. Даже внимания не обратил. Они там носятся как угорелые. Особенно когда игра в разгаре.

— Товарищ твой что, кокнул и утек по коридору?

— То-то и оно. Когда дело открылось, то в буфетной лежала мертвая женщина и рядом лежал он. Пьяный, совершеннейшее бревно.

— Да, бывает. Я такие бревна кажный вечер развожу. А говорят еще, что с иностранного вина не упьешься, ха! Если родной беленькой лакировать, то запросто.

— Вот-вот. Он ничего не помнит о событиях прошлой ночи — и это может быть правдой. Но… Когда сестра его говорит, что он не мог убить человека, это тоже может быть правдой.

— Сестра-то красотка? — подмигнул Андриан.

Мурин отмахнулся, скорчив ему гримасу. Продолжил:

— Теоретически рассуждая…

— Че-го рассуждая?

— А. В смысле — может так быть. Я говорю о том, что возможно. Возможно, что там был еще и другой человек. Злодей, который убил женщину и воспользовался тем, что мой товарищ был в дупель. Теперь Прошин считает, что по пьяни ничего не помнит, но на самом деле…

— …на самом деле ничего и не было. Оболгали.

— Да. Или нет. Я не знаю. В этом вся соль.

— Прошин, значит, его звать.

— Только держи язык за зубами, — пригрозил Мурин.

— Да ща, пойду трепать направо-налево… Само собой!

— В общем, я ищу третьего человека, который там был, но не знаю, существует ли он. Был ли вообще? Может, и нет. Но возможность — допускаю.

— Хороший, видать, товарищ у тебя.

— Что?

— Говорю: похоже, что ты не сам-то больно веришь, что это товарищ твой кокнул.

— Я никому не верю. Товарищу в первую очередь.

— Разумно. А за что хоть он эту бабу кокнул?

— Хм, — Мурин потеребил ус. — Этот самый вопрос и мне не дает покоя.

Андриан кивнул:

— Некоторые бабу и ни за что порешить могут. Потому что под руку подвернулась.

Мурин вздохнул. Именно этого опасался и он, и даже сам Прошин. Колобок просто подвернулась под руку в припадке пьяной ярости, случайная жертва искалеченного войной разума. За то, что слабая. За то, что проститутка. За то, что женщина в мужском мирке игорного дома. Ни за что. Пришлось признать:

— Такое тоже возможно. Ну и переплет! — Мурин запустил обе пятерни в бакенбарды, потеребил щеки, шумно выпустил воздух. — Вопросы и вопросы, и ни одного ответа.

Андриан обернулся к лошади, поднял поводья, чмокнул. Лошадь махнула хвостом и плавно тронулась.