Бретт Холлидей. Умри, как собака

— Зачем ему это делать? Ему здесь было очень удобно.

— Но Роджеллу не нравилось, что он тянул деньги с Аниты. Убрав его с дороги, Марвин мог жить еще удобнее.

— Тогда зачем ему было убивать себя два дня спустя?

— Вот это,— хмуро сказал Шейн,— один из тех самых вопросов, которые мне не дают покоя. Я хотел бы, чтобы вы восстановили в памяти ту ночь, когда умер Роджелл. Как я понял, вы находились в кухне примерно с одиннадцати часов и отправились спать после того, как вскипятили молоко и перелили его в термос-кувшин.

— Я так делала каждый вечер с давних пор. До его женитьбы я накапывала ему лекарство в чашку сама, а когда появилась Анита, это стала делать она.

Шейн задумчиво оглядел стерильно чистую белую кухню.

— Вернемся к той ночи,— повторил он вновь.— Предположим, некто подмешал в питье яд, чтобы убить Роджелла. Кто бы мог это сделать… кто имел такую возможность?

— Проще всего это было сделать мне.

— Я знаю,— откликнулся Шейн.— А еще?

— Ну, Чарльз был здесь, пока я мыла термос горячей водой и подогревала молоко. Я это помню, потому что мне пришлось отнять у него последний стакан молока из холодильника. К счастью, мне удалось его вовремя остановить. Ей-богу, была и другая бутылка, оставшаяся после обеда, но она исчезла. И я ворчала, что Чарльз не позаботился как следует посмотреть, прежде чем взять молоко, ведь он же знал, что мистер Роджелл всегда пьет чашку на ночь. Все в доме знали, что одну чашку надо оставить для термоса.

— Он тогда действительно взял молоко до того, как вы это заметили?

— Ну да. На столе стояла тарелка с булочками, а я мыла термос в раковине.

— Но если он знал, что это был последний стакан, он мог что-то влить в него, а потом дождаться, чтобы вы спохватились и забрали у него молоко.

— Он мог так сделать,— согласилась она, колеблясь.— Но я не заметила, чтобы он сидел в ожидании. Он как раз собирался сделать глоток, когда я обнаружила, что это последние остатки молока из бутылки, и вырвала у него стакан из рук.

— Так, с Чарльзом ясно,— удовлетворенно заключил Шейн.— Что было после того, как вы оставили полный термос на обеденном столе?

— Я пошла наверх. Я думала, что Анита с братом в кабинете. Генриетта вышла из своей двери, встретила меня в холле и напомнила, что я собираюсь дать ей книгу, которую я взяла в библиотеке. Она зашла ко мне на третий этаж и просидела в моей комнате до тех пор, пока мы не услышали, как миссис Роджелл пронзительно кричит, что Джону плохо. Мы обе побежали вниз, а Марвин с мистером Пибоди наверх.

— Генриетта не выходила из вашей комнаты весь этот час?

— Нет. Мы сидели и разговаривали.

— А термос был внизу все это время. Вы не слышали, кто-нибудь проходил вверх или вниз по лестнице в течение этого часа?

— Нет, и не думаю, что могла бы услышать.

— Пока вы были в комнате с Генриеттой, дверь была открыта или закрыта?

Она задумалась, сжав губы и прищурившись.

— Она была закрыта, это точно. Я помню, как Генриетта вошла следом за мной и закрыла дверь.

— Таким образом, вы были изолированы от второго этажа и от других людей в доме.

— Да, действительно,— она твердо посмотрела на Шейна через стол.

— Это лекарство мистера Роджелла, которое так часто упоминалось, настойка дигиталиса,— он всегда принимал одно и то же ее количество?

— Двенадцать капель из пипетки,— немедленно откликнулась миссис Блейр.— В течение двух или трех лет.

— И каждый в доме знал об этом? Где его держали, в ванной?

— Да, в аптечке. Конечно, это не было секретом.

— И все знали, что превышение дозы опасно?

— Конечно.

— А вы знали, каким может быть действие большой дозы?

Миссис Блейр долго колебалась, прежде чем ответить. Складывалось впечатление, что она изо всех сил старается дать честный и точный ответ.

— Думаю, что да… даже уверена… Когда доктор Ивенс стал наблюдать Роджелла, он прочел нам лекцию об этом. О том, как мы должны быть осторожны, когда капаем лекарство, и что даже удвоение дозы способно вызвать сердечный приступ, который его может погубить,— горькая нотка проскользнула в ее голосе, когда она добавила: — Тогда-то его жена и сказала, что только она будет следить за тем, чтобы он принимал лекарство каждый вечер… Было ясно, что она просто не доверяет другим.

— Итак, все вы знали, что большая доза может быть причиной его смерти. Именно так и случилось,— подчеркнул Шейн.

— Вы говорите, что именно так и случилось, мистер Шейн? — в ее голосе был неподдельный ужас.

— Я ничего не говорю. Я только подчеркиваю, что если кто-то в доме хотел смерти Роджелла и надеялся, что она будет выглядеть естественно, то средство было у него под рукой.

— И кто-то влил в какао большую дозу дигиталиса?

Шейн пожал плечами.

— Если бы это было сделано, доктор Ивенс не смог бы утверждать, что смерть была естественной. И я понимаю вдову, когда она отказывается дать разрешение на вскрытие, которое могло бы доказать обратное.

— Понимаю, к чему вы клоните,— в голосе миссис Блейр звучала непреклонность.— Я на ее стороне, когда она говорит, что не потерпит, чтобы тело Джона резали, как собаку или крысу в лаборатории. Я чувствую то же самое. Но сейчас я поражена.