Брежнев

«Машина с водителями, комфортабельная дача круглый год с превосходным питанием в дачной столовой за символическую плату, „кремлевская столовая“ на улице Грановского, отдых в лучших цековских санаториях, в том числе и „у друзей“ за рубежом. К тому же вскоре потекли ручейки всяческих подношений из различных краев и республик, которые хозяйка дома иногда демонстрировала нам.

И наши старые знакомые, жившие до этого весьма скромно, откровенно упивались открывшимися перед ними райскими возможностями, хотя и любили говорить, что «ничем не пользуются», имея, очевидно, в виду то, что они могли бы намного расширить сферу своих возможностей».

Леонид Ильич щедро вознаградил своего помощника за труды – сделал его членом ЦК, депутатом, дал Ленинскую и Государственную премии, присвоил звание чрезвычайного и полномочного посла; на приемы в Кремле Александров-Агентов приходил в посольском мундире.

«Александровы были оригинальной парой, – пишет Галина Ерофеева. – Он – из интеллигентной семьи, внук царского генерала. Ее родители – рабочие, сумевшие воспользоваться тем, что подарила революция смекалистому человеку из низов. Переселились в петербургскую квартиру, принадлежавшую некогда барам, неплохо устроились на работе. Дочку учили музыке, языкам…

Наблюдая за их жизнью, можно было легко представить, как прекрасно они вписались бы в круг среднего класса той же Швеции, которую они оба нежно любили. Впрочем, и в Москве их образ жизни со времени работы А. А. в высших сферах власти стал похож на буржуазный: огромная пятикомнатная квартира на улице Горького, обставленная стильной мебелью, с диванным гарнитуром, обитым шелковым штофом, многочисленные украшения в виде бронзовых или фарфоровых статуэток, хрусталя и картин завершали вид богатого, процветающего дома…

Приобретения были не только увлечением, но истинной страстью хозяйки. Трудности нашей жизни открывали неожиданные возможности. Оказывается, можно было поделиться талонами в «кремлевскую столовую» с вдовой престижного художника и задешево приобрести его картины, которым нашлось бы место в небольших музеях…»

В 1972 году, когда Брежнев ощутил вкус к внешней политике, стал много ездить и встречаться с мировыми лидерами, у него появились еще два помощника по международным делам: Константин Викторович Русаков и Анатолий Иванович Блатов. Да еще Евгений Матвеевич Самотейкин, тоже в прошлом сотрудник Министерства иностранных дел, получил должность референта генерального секретаря.

Константин Русаков в 1930 году окончил Ленинградский политический институт и девять лет занимался строительством мясокомбинатов в различных городах страны. В 1939 году его взяли в наркомат рыбной промышленности, где он по-прежнему занимался строительством. После войны Сталин разделил одно ведомство на два – на Министерство рыбной промышленности западных районов СССР и на Министерство рыбной промышленности восточных районов СССР. Русаков получил повышение и стал заместителем министра. Вождь его заметил и при очередном перетряхивании кадров, в феврале 1950 года, назначил министром рыбной промышленности. Но на министерском посту Русаков долго не удержался, через два года его перевели в заместители министра.

В июне 1957 года в его карьере наступил неожиданный поворот. После разгрома группы Маленкова, Молотова и Кагановича Никита Сергеевич распорядился обновить аппарат правительства. Константина Викторовича командировали советником в посольство в Польшу, потом сделали послом в Монголии.

В 1964 году Андропов взял его заместителем в отдел ЦК по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. Когда Андропов ушел в КГБ, Русаков вместо него возглавил отдел. С 1972 по 1977 год он был помощником Брежнева, а потом вновь возглавил отдел, но уже в ранге секретаря ЦК.

Русаков едва не стал жертвой крупного шпионского скандала. Его дочь развелась, и за ней ухаживал сотрудник управления по планированию внешнеполитических мероприятий Министерства иностранных дел Александр Дмитриевич Огородник. А его КГБ подозревал в работе на американскую разведку.

«Когда Огородник уехал отдыхать в Грузию, – пишет генерал Вячеслав Ервандович Кеворков, – в ЦК компартии Грузии последовал звонок из аппарата секретаря ЦК КПСС Константина Викторовича Русакова: Огороднику нужно уделить особое внимание и обеспечить ему комфортное и беззаботное пребывание в столице южной республики. Семья мощного партийного функционера пеклась о благополучии своего потенциального зятя».

Не дожидаясь, пока Огородник станет зятем секретаря ЦК, его решили арестовать. Но при аресте он покончил с собой, приняв яд. Во всяком случае так эту историю – с санкции Андропова – писателю Юлиану Семенову рассказал генерал Виталий Константинович Бояров. Семенов написал роман «ТАСС уполномочен заявить», по которому был снят многосерийный фильм. Суда по этому делу не было, документы, насколько мне известно, не рассекречивались. Так что обо всем, что тогда произошло, мы знаем со слов бывших сотрудников Комитета госбезопасности.