Брежнев

— Не всем, вероятно, известно, что сам Леонид Ильич в 1942 году в течение месяца находился на лечении в Тбилиси, в военном госпитале. В личных беседах он не раз вспоминал, каким вниманием, какой трогательной заботой врачей, медицинского персонала он был окружен. Из госпиталя Леонид Ильич Брежнев вернулся на фронт, пройдя через всю войну до Парада Победы…

В 1981 году после XXУ1 съезда партии, вернувшись в Тбилиси, Шеварднадзе с воодушевлением делился своими впечатлениями с республиканским активом:

— В каждом положении и каждом выводе доклада Леонида Ильича Брежнева, в каждом его слове звучала ленинская деловитость, ленинская целеустремленность, ленинская объективность, самокритичность, подлинно ленинский, глубоко научный подход к анализу современности. На трибуне стоял Леонид Ильич Брежнев, такой близкий и родной каждому. И каждый видел, всем сердцем чувствовал, как он мыслил и творил на съезде…

Много раз в перестроечные годы Эдуарду Амвросиевичу припоминали эти пышные речи и едко спрашивали: когда же вы были искренни? Тогда, воспевая Брежнева, или сейчас, призывая к радикальным переменам?

Шеварднадзе отвечал, что это было лишь необходимым средством:

— Мы не выслуживались перед Москвой. Мы лишь хотели создать условия, чтобы лучше служить своему народу.

В недавние времена стали известны и другие его высказывания. На пленуме ЦК КПСС 23 июня 1980 года, где задним числом обсуждался вопрос о вводе войск в Афганистан, Шеварднадзе сказал, что «смелый, единственно верный, единственно мудрый шаг, предпринятый в отношении Афганистана, с удовлетворением был воспринят каждым советским человеком».

И на том пленуме Шеварднадзе не упустил случая вознести хвалу Леониду Ильичу:

— В сегодняшнем мире нет более авторитетного, более последовательного государственного деятеля, чем Леонид Ильич, которого глубоко уважают, которому верят. Будучи очевидцем титанической деятельности Леонида Ильича Брежнева, читая записи его бесед, фундаментальные труды, выступления по внешним и внутренним проблемам, испытываешь искреннюю радость и гордость от сознания того, что во главе партии и государства стоит человек, в котором органично сочетаются широчайшая эрудиция, ленинская принципиальность, пролетарская стойкость, революционная смелость, высокий гуманизм, редкая дипломатическая гибкость…

Сильная сторона Брежнева — умение проявить внимание к первым секретарям обкомов и крайкомов. Он не жалел времени на телефонные звонки. Один из секретарей, дежуривших в приемной генерального, Николай Алексеевич Дебилов рассказывал, как Брежнев частенько говорил:

— Что-то я давно с таким-то не разговаривал. Соедини. Первые секретари были одной из главных опор режима, потому Леонид Ильич старался с ними ладить. Первые секретари встречались в Москве на сессиях Верховного Совета и пленумах ЦК, общались в номерах гостиницы «Москва», собирались по группам, обсуждали ситуацию, помогали друг другу.

Первый секретарь обкома мог рассчитывать на особое внимание руководства партии. Приезжая в Москву, он стучался в самые высокие кабинеты и не знал отказа. Брежнев понимал, как важно первому секретарю обкома, вернувшись домой, со значением произнести: «Я разговаривал с генеральным. Леонид Ильич сказал мне…»

«Брежнев принимал „нашего брата“ охотно, нередко допоздна, до одиннадцати-двенадцати ночи, — вспоминал бывший первый секретарь Томского обкома Егор Кузьмич Лигачев. — Иногда принимал группами, тогда мы рассаживались в его кабинете, кто где мог, если не хватало мест — садились на подоконник. Я редко ходил на коллективный прием, там нельзя было поставить областные вопросы, а второй раз заходить как-то неудобно».

Томск давал военно-промышленному комплексу пятьдесят процентов оружейного плутония — начинки для ядерных ракет. Среди секретарей обкомов Егор Лигачев был фигурой заметной.

Генеральный секретарь всегда знакомился с новыми руководителями областей и краев. В 1966 году Леонид Ильич принял сразу двух кандидатов в первые секретари — Ивана Алексеевича Мозгового ЦК Украины прочил в первые секретари Ровненского обкома, а Якова Петровича Погребняка — в первые секретари Ивано-Франковского. Брежнев пребывал в прекрасном настроении, вспоминал о днях, проведенных в Закарпатье сразу после окончания войны. Поговорив с гостями, попросил Суслова зайти.

Когда тот появился, спросил:

— Ну, что делать, Михаил Андреевич?

— А в чем проблема? — уточнил Суслов.

— Да вот, пришли Мозговой и Погребняк и хотят должность не ниже первого секретаря обкома, — с деланым возмущением сказал Брежнев.

— А что вас беспокоит, Леонид Ильич? — поинтересовался Суслов.

— Им еще и сорока нет, будут самыми молодыми первыми секретарями в стране.

— Так это же неплохо, — поддержал Суслов игру.

Брежнев пожал обоим руки и пожелал успеха.