Брежневская партия. Советская держава в 1964-1985 годах

Новая рецентрализация выразилась, во-первых, в явном смещении акцента с мер по повышению экономического стимулирования предприятий на меры по улучшению планирования и централизованного управления, а во-вторых, в возвращении ряда дореформенных показателей планирования. Конечно, чисто формально косыгинскую «реформу» никто не отменял и даже не осуждал, так как это неизбежно «поставило бы под удар престиж всего политического руководства страны», которое выступило ее инициатором. Однако де-факто в систему управления всеми предприятиями были внедрены «такие изменения, которые шли в разрез с первоначальными замыслами авторов «реформы» и с ее духом». Как уверяет Г. И. Ханин, «основное внимание плановых органов, как и многих ученых-экономистов с начала 1970-х годов было обращено в сторону совершенствования методов централизованного управления экономикой». Поэтому «именно в этот период стали активно изучаться и внедряться в плановую работу» новые методы, которые были «заимствованы из практики хозяйственного и государственного управления» ряда западных держав, в том числе методы «системного анализа» и «программно-целевого планирования»[522]. Более того, именно тогда целый ряд советских экономистов, в частности Г. П. Косяченко, В. Н. Кириченко, Г. Х. Попов, Е. А. Иванов и С. С. Шаталин[523], стали рассматривать новые методы как некую панацею решения самых острых экономических проблем, как до этого они рассматривали методы «линейного программирования» и «сетевых графиков», которые к этому времени «уже были слегка скомпрометированы из-за отсутствия видимого результата».

При этом надо заметить, что и «системный анализ», и «программно-целевой подход» куда «более охотно воспринимались и всеми плановыми органами, и министерствами не только в силу преклонения перед всем западным, но и потому, что в отличие от идей децентрализации экономики они не угрожали их экономической власти». Требовалось время, чтобы убедиться в том, что и эти методы, как и предыдущие, мало помогли решению структурных проблем советской экономики. То же самое можно сказать и о растущем интересе к долгосрочному планированию под влиянием не только прошлой советской практики, в частности знаменитого плана ГОЭЛРО, но и растущего интереса в западном мире к футурологическим исследованиям и долгосрочным планам и прогнозам, которые были сформулированы в двух докладах Римского клуба — «Пределы роста» (1972), подготовленного Д. Медоузом и Дж. Форрестером, и «Человечество на перепутье» (1974), авторами которого были М. Мессарович и Э. Пестель, а также в сочинениях Ж. Фурастье, Э. Тоффлера, В. В. Леонтьева и ряда других видных зарубежных футурологов и экономистов[524]. Неслучайно уже в мае 1973 года на Политбюро ЦК было принято решение о разработке долгосрочного плана развития советской экономики до 1990 года. Тогда к этой работе активно подключились ряд академических институтов и крупных экономистов, в частности новый начальник отдела народнохозяйственного прогнозирования ЦЭМИ Александр Иванович Анчишкин и глава сектора экономики капиталистических стран Института экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения АН СССР Станислав Михайлович Меньшиков, опубликовавших в то время ряд фундаментальных работы по этой проблематике[525].

По мнению ряда авторов (Б. Н. Малиновский, Г. И. Ханин[526]), в начале 1970-х годов «возобновился интерес и к идеям академика В. М. Глушкова о создании автоматизированной системы управления», которая логично вписывалась в процесс рецентрализации советской экономики. Его идеи, якобы «спущенные на тормоза советским государственным руководством еще в середине 1960-х годов, теперь нашли поддержку в военно-промышленном комплексе страны», многолетний глава которого Дмитрий Федорович Устинов «пригласил к себе руководителей оборонных министерств и приказал им делать все, что говорит Глушков». Именно тогда в каждом из девяти таких министерств были созданы собственные институты по созданию отраслевых автоматизированных систем под методическим руководством В. М. Глушкова, а сам Институт кибернетики АН УССР, которым он руководил еще с декабря 1962 года, стал разрабатывать две заводские системы: для гражданских отраслей — Львовскую и для военных — Кунцевскую. Для общего руководства внедрением ОАСУ во все оборонные отрасли по примеру опыта создания атомной бомбы и ракетной техники были созданы два органа — Межведомственный комитет оборонных отраслей и Совет директоров головных институтов соответствующих министерств, во главе которых встали министр радиопромышленности Валерий Дмитриевич Калмыков и заместитель главы Военно-промышленной комиссии Совмина СССР Юрий Евгеньевич Антипов. При этом научным руководителем обоих этих структур стал академик В. М. Глушков.