Брежневская партия. Советская держава в 1964-1985 годах

3 мая 1971 года по настоятельной рекомендации Москвы в Берлине прошел Пленум ЦК СЕПГ, на котором В. Ульбрихт «по состоянию здоровья» покинул пост руководителя партии, сохранив за собой лишь пост главы Госсовета ГДР, а новым Первым секретарем ЦК был избран Эрих Хонеккер. В итоге переговоры сразу сдвинулись с мертвой точки, и уже 7 мая советский посол в Берлине Петр Андреевич Абрасимов, игравший ключевую роль в переговорном процессе по данной проблеме, проинформировал Москву, что «на переговорах имеется очевидный прогресс»[700]. А уже 28 мая 1970 года все участники переговоров согласились с новым проектом договора, ставшим основой для заключительного раунда всего переговорного марафона, который завершился 3 сентября 1971 года подписанием соглашения по Западному Берлину между представителями СССР, США, Франции и Великобритании. В соответствии с данным соглашением, в подготовке которого выдающуюся роль сыграли В. С. Семенов, П. А. Абрасимов, В. М. Фалин и Ю. А. Квицинский, западная часть Берлина признавалась отдельной территориальной единицей с особым международным статусом под управлением бывших союзных держав. Было официально установлено, что Западный Берлин не является частью ФРГ и не будет управляться боннским кабинетом, что главным органом власти будет местный сенат, который должен самым тесным образом сотрудничать с властями трех великих держав. Вместе с тем это соглашение устанавливало четкий порядок поддержания связей между Западным Берлином и Западной Германией, гарантируя надежность всех коммуникаций между ними. Кроме того, все страны — подписанты данного договора согласились воздерживаться от применения силы по отношению к Западному Берлину, в том числе с целью изменения существующего статус-кво в одностороннем порядке.

Как считают многие историки и мемуаристы, новым важным шагом в деле нормализации советско-германских отношений стала встреча Л. И. Брежнева и В. Брандта 16–18 сентября 1971 года на крымской госдаче генсека в Нижней Ореанде, где обсуждались вопросы, связанные с ратификацией Московского и Варшавского договоров, со свежеиспеченным соглашением по Западному Берлину, с подготовкой Общеевропейского совещания по безопасности с участием США и Канады, а также с реальными перспективами вступления обоих германских государств в ООН[701]. При этом советский лидер поставил вступление в силу соглашения по Западному Берлину в прямую зависимость от скорейшей ратификации западногерманским бундестагом всех «восточных договоров». Как вспоминал тот же А. М. Александров-Агентов, который очень подробно и живописно описал в своих мемуарах Крымскую встречу, она проходила тет-а-тет, только в присутствии его самого и Эгона Бара, и носила непринужденный и дружеский характер[702]. Более того, именно тогда между двумя лидерами сложилась личная человеческая приязнь, которая позволила им «находить общий язык даже в весьма сложных и деликатных вопросах».

В целом же Крымская встреча зримо продемонстрировала новую, заметно возросшую роль ФРГ в процессе «разрядки» между Востоком и Западом и ознаменовала собой тот важный рубеж, с которого боннский кабинет стал более самостоятельно и уверенно участвовать в формировании всей мировой политики, что, кстати, зримо показали два официальных визита в Москву: министра иностранных дел ФРГ В. Шееля и его переговоры с Л. И. Брежневым, прошедшие 29 ноября, и лидера оппозиции, председателя ХДС и руководителя парламентской фракции ХДС/ХСС Р. Барцеля и его встреча с А. Н. Косыгиным, которая состоялась 14 декабря 1971 года[703]. И, наконец, в июле 1972 года благодаря так называемой «формуле Фалина — Франка»[704] было подписано крайне выгодное советско-западногерманское торговое соглашение, в которое был инкорпорирован и Западный Берлин.

Параллельно с нормализацией советско-западногерманских отношений был наконец-то начат и германо-германский диалог. Первыми ласточками этого диалога стали две встречи Вилли Брандта и председателя Совета Министров ГДР Вилли Штофа, которые прошли в марте и в мае 1970 года в Эрфурте и Касселе. И хотя они закончились безрезультатно по причине неготовности боннского правительства признать международно-правовой статус ГДР, сам факт этих встреч говорил о многом.