Брянские зорянки

На работу он явился по колено в грязи, так как заехал к черту на кулички и, чтоб не опоздать на стройку, вынужден был спрямлять маршрут через балки и овраги.

День прошел без других приключений, если не считать бетонной ямы, куда Глеб Захарыч упал после того, как не поверил, что сверху лежит гнилая доска, по которой ходить опасно. Но вот под вечер на Чашкина, как он выразился, «свалилась» новая коварная шутка. Поднявшись на рештовку второго этажа, он нос к носу столкнулся с молоденькой табельщицей Зиной, и она, краснея до ушей, потупив взор, вдруг сбивчиво проговорила:

— Извините. Я… я хотела вам сказать, что вы… что я вас очень…

Глеб Захарыч сердито дернул кепку на глаза.

— Держите, Зиночка, эти шутки при себе. Я оставляю вашу любовь под вопросом. И вообще в вашем возрасте гм-гм… Это неприлично.

Зиночка сверкнула на Глеба Захарыча обиженными глазами и так же быстро исчезла, как и появилась.

Глеб Захарыч ходил сам не свой. В сознании его все еще жило представление об очередной шутке, но сердце властно твердило о другом, и он, набравшись смелости, снял телефонную трубку.

— Зиночка, извините. Я виноват. Я не прав. Этот железобетон, этот шлак и балки все вышибли из головы. Я понял все и, со своей стороны, тоже вас очень… Вы слышите, очень!..

— Спасибо, кхе, сынок, — старчески кашлянуло в ответ трубка. — Спасибо, касатик, за апрельскую шутку. Только объяснение твое… опоздало ровно на сорок семь весен.

— Кто это говорит? Кто?

— Персональный пенсионер, сынок, с очень солидным стажем.

Глеб Захарыч с шумом ворвался на коммутатор стройучастка и вплотную подступил к племяннице:

— Ты с кем меня, раскосая, соединила? Я же ясно просил двадцать два, тридцать пять.

— Дядюшка, не сердитесь. Я сделала так, как вы учили, то есть все наоборот. Набрала тридцать пять, двадцать два.

Глеб Захарыч крякнул с досады и круто повернул на выход.

«Прогнозы» рядового Травкина

Кто предсказал на период тактических учений хорошую погоду, установить было трудно. Но все солдаты в роте сошлись на одном: пальма первенства в этом деле бесспорно принадлежит не синоптикам, а рядовому Васе Травкину. Все вышло именно так, как он сказал. После холодных дождей наступили такие солнечные дни, что даже видавший виды рядовой Мамедов восхищенно воскликнул:

— Ай, какой чудный погода! Совсем как в Азербайджан.

После этой первой удачи Васю Травкина охватил азарт предсказаний. Теперь он угадывал не только погоду, но и самые различные события, начиная от перемен в котловом довольствии и кончая планом боевых тревог.

Травкина вызвали на заседание комсомольского бюро и предложили воздерживаться от чрезмерных предсказаний. И, надо заметить, это возымело действие. За два дня, проведенных на марше, Вася не проявлял своей «пророческой» активности. Сидел молча на бронетранспортере и лишь изредка высказывал робкие предположения насчет вероятных «налетов» авиации и «атомных» ударов. Однако в районе сосредоточения, когда стало известно о предстоящем наступлении через болотистую местность, Травкин не удержался и заявил:

— Эти болота можно проскочить в два счета. Только надо хорошо знать их классификацию.

Молодые солдаты обступили тесным кольцом Травкина, и он с жаром начал выкладывать свои познания о болотах и трясинах.

— Современные болота, — говорил он, — делятся на три вида: утиные, журавлиные и клюквенные. Если кричит утка — болото непроходимо. Курлычет журавль — труднопроходимо. А вот там, где растет кислая клюква, — шагай, братец, смело. Моя бабушка, например, исходила клюквенные болота вдоль и поперек. А я их знаю не хуже, чем кулик.

После такого исчерпывающего «разъяснения» солдаты с еще большей охотой пошли послушать лекцию «О способах преодоления болотистой местности». Травкин же счел это как подрыв его личного авторитета и предпочел прилечь под кустиком отдохнуть.

…Настал условный час наступления. После короткой артиллерийской подготовки по сигналу командира воины выскочили из окопов и, стреляя на ходу, устремились вперед. По совету фронтовика старшины сверхсрочной службы Потапова они предусмотрительно запаслись шестами, палками и теперь с их помощью легко перепрыгивали с кочки на кочку. Вот уже осталось позади одно болото, второе… И вдруг, в тот самый момент, когда прозвучал сигнал «отбой», в кустах орешника раздался отчаянный крик:

— Караул! Спа-си-те!

Солдаты повернули назад, миновали кусты и увидели такую картину. В рыжей торфянистой трясине, поросшей клюквой, барахтался неузнаваемо черный от грязи солдат. Обнимая обеими руками зеленую кочку, он шумно фыркал и сыпал проклятия в адрес всех местных болот. Комары тучей вились над ним, пикируя на бритую голову.

— Вай-вай! Да это же наш пророк — Вася Травкин, — воскликнул чернобровый Мамедов. — Скорей, а то совсем утонет.