Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики

Это не пустая декларация. Он не вещает, а действует. Вдове, матери маленького ребенка, он помогает получить квартиру, которая ей положена, но которую она не могла получить, оттесняемая обладателями наворованных денег, щедро раздававшими взятки. Он наводит порядок в больнице, зараженной подкупами и протекционизмом, равнодушной к жизни и смерти тех, кому нечего «дать». Он разгоняет всесильный «трест», где «умеют делать деньги» за спинами высоких покровителей. Пустозвонству он противопоставляет факты, демагогии – документ, «туфте» – истину, как бы горька она ни была. Он воюет за правду, за совесть, за закон, возвращая достойным веру в справедливость, лишая недостойных самоуверенной спеси...»

Людей, вроде Георгия Торели, среди советских коммунистов было много. Они и должны были быть, поскольку советский проект все еще существовал и продолжал позиционировать себя как система, отличная от капиталистической. То есть лозунги и декларации ленинских времен были еще живы. Однако в жизнь они не воплощались. И за последние два десятка лет движения по пути мелкобуржуазной конвергенции советская система наладила воспроизводство в большом количестве людей, не подобных Торели, а тех, кто исповедовал противоположные взгляды, – коррупционеров. И в той же Грузии число взяточников в высшей партийной номенклатуре приобрело угрожающие размеры – их было поголовное большинство. И чем же это в итоге завершилось? Может быть, изгнанием Шеварднадзе с его поста? Да нет же, наоборот – он был введен в Политбюро и даже назначен Министром иностранных дел СССР. К чему все это привело, мы все хорошо знаем: троица Горбачев – Шеварднадзе – Яковлев довершила переход мелкобуржуазной конвергенции в империалистическую – то бишь поменяла социализм на капитализм путем развала советской империи.

«Молодые волки» социализма

Тем временем в недрах мелкобуржуазной конвергенции уже подрастало поколение «молодых волков» социализма – тех самых братков, которые уже очень скоро начнут создавать криминальные «бригады» по всей стране. В конце 70-х эти ребятки еще ходят в школу, но уже начинают подражать «крутым парням» из западных киноблокбастеров, которые нет-нет, но проникают в советский прокат. Кинематограф в те годы был самым массовым видом искусств в Советском Союзе, в отличие от телевидения, которое заметно отставало от него по части охвата аудитории, а также было более консервативным. Например, фильмы о той же западной мафии по советскому ЦТ практически не шли.

Впрочем, в 1971 году власти допустили промашку – показали по ЦТ немецкий сериал «Банда Доминаса», после чего многие подростки избрали себе кумиром главного героя сериала – бандита Доминаса (например, известный ныне актер Владимир Машков, живший в ту пору в Новокузнецке, получил среди своих друзей кличку Доминас – за свою безбашенность). С тех пор советские телевизионщики зареклись показывать такого рода кино на своих экранах. У киношников такого табу не было, поэтому фильмы про западную мафию на широких экранах нет-нет, но демонстрировались (вспомним хотя бы о той волне подобного кино, случившейся в конце 70-х). То есть история десятилетней давности с фильмом «Фантомас» благополучно была забыта.

В итоге в 70-е годы раздвоенность сознания у многих советских людей (особенно у молодежи) закончилась, поскольку они окончательно определились со своим выбором в мелкобуржуазную сторону. На смену романтикам 60-х шло поколение прагматиков 70-х, которые окончательно разуверились в социализме. Их настроения хорошо выразил один из лидеров этого поколения обезверившихся – рок-музыкант Андрей Макаревич, сочинив в 1979 году песню «Синяя птица», где черным по белому заявлялось, что «синей птицы простыл и след» и что «теперь почти невозможно повстречать ее на пути».

Вот почему и восприятие того же кинематографа у молодого поколения советских зрителей, пришедших в кинотеатры в конце 70-х, было диаметрально противоположным, чем у их недавних предшественников образца 60-х: в проповедуемую мораль многие из них уже не верили и привычному поражению зла в финале каждого фильма радовались не всегда. И если популярный герой Олега Табакова из фильма «Шумный день» (1961), который в борьбе с мещанством рубил отцовской саблей новенький мебельный гарнитур, воспринимался тогдашним зрителем как подлинный герой, то полтора десятилетия спустя, уже новым поколением советских зрителей, его поступок воспринимался, мягко говоря, как чудачество. Ведь в те годы уже большинство советских людей буквально стаптывали обувь в погоне за модными мебельными гарнитурами, записывались в очередь на кооперативные квартиры и автомобили, а также давились в очередях за импортным дефицитом. Вся эта погоня за хорошей жизнью называлась тогда емким заграничным словом – «фирма» (с ударением на последнем слоге).