Бриллиантовая пыль

– Вот смотри, Алексей Яковлевич! – приводил свои расчеты Легостаев. – У нас бурение стометровой промышленной скважины обходится в сорок пять миллионов рублей, а в Архангельской области – всего двадцать пять! Да и в алмазоносной породе у них около шестидесяти процентов высококачественного сырья! Здесь же, в Якутии, эта доля составляет всего лишь двадцать – тридцать процентов. Сам посуди, какая перспектива! А главное, сейчас очень удобный момент для открытия там своей фирмы. За эти месторождения идет борьба сразу между несколькими предприятиями. «АЛМИРА» имеет свой пакет акций в «Северкамне», основной алмазодобывающей компании Архангельска. И намерена продать его часть бельгийцам. А «Северкамень» настаивает на том, чтобы часть акций была продана «Де Вирс». Свои интересы имеют и местная администрация, и госчиновники. Им не важно, кто именно будет вести разработку недр, важно получить инвестиции. Такая драчка мне только выгодна. Сам знаешь, на переделе рынка всегда кто-то да наживается. И я решил выйти на контакт с «Де Вирс». А что, это сильная старейшая компания, мировой монополист! Я провел уже предварительные переговоры, так что дело мое, что называется, «на мази». Однако есть в нем и свои минусы: на разведанные уже месторождения меня никто не пустит, а на новые идти рискованно. Геологическое изучение и проработка этих территорий слабоваты. Но ты же знаешь, кто не рискует – тот что?

– На нары не попадает, – продолжил за него дед Леша.

– Не пьет шампанского! – засмеялся Андрей.

– И что? Мало таки тебе шампанского до сих пор было? Так на вот сто рублей, пойди купи себе бутылочку!

– Нет, дед! У меня будут фонтаны, реки, моря, океаны шампанского, если дело пойдет как надо!

– Слушай сюда, Андрюха. Я вот который уже год зимой на вахте сижу в конторе нашей. А напротив окон моей каморки – ну, ты видел – стоит Доска почета. И что ты себе думаешь, каждый год кто-нибудь из мелких ребятишек обязательно языком к металлической трубе той доски прилипнет! Я уже знаю такое дело, всегда держу наготове горячий чайник – примерзшие языки отливать. Так вот. Кто один раз прилип, никогда на эту удочку больше не попадает. Но есть-таки один мальчонка – он каждую зиму снова и снова ту трубу облизывает. Вот и ты – что тот дурачок! Один раз влип с алмазами, когда сунулся напролом, да, видно, не научился ничему! Забыл, как выглядит тюремная телогреечка-то?

– Ты, дед, сравнил! Это когда было? Я теперь все законно сделаю, с помощью акций.

– Ну да, ну да… В твоих акциях-шмакциях-махинациях я ничего, конечно, не понимаю. Но таки знаю одно: не встревай промеж сильных мира сего! Это может кончиться плохо. А тем более не лезь к западным капиталистам в обход своих, отечественных.

– Да ну что ты, дед. Устарел ты уже со своими понятиями! Оглянись – сплошь и рядом всякие совместные предприятия, иностранные капиталы. Думаю, все у меня получится! И через пару-тройку лет, может, купим мы себе ма-а-а-ленький такой островок где-нибудь рядом с Грецией, да и поселим тебя там! Будешь на старости лет косточки греть, а?!

– Мне и здесь хорошо, – ворчливо заметил тогда Алексей Яковлевич. – Привык я уже к вечной мерзлоте. А тебе я настоятельно советую: не лезь туда!

– Нет, дед Леша, я все-таки рискну.

И Легостаев рискнул. Итог этого предприятия получился по его собственной старой поговорке – тюрьма, нары. Когда от Нинки пришло полное отчаяния письмо, в котором она сообщала что в Архангельске арестовали Андрея, дед понял, что тот доигрался. Нина писала, что ей необходимо посоветоваться, а потому она скоро приедет; деда же просила прощупать пока по своим каналам, есть ли возможность помочь Легостаеву. Помочь ему в этот раз он не смог бы при всем своем желании – не его территория, да и «понятия», как выражался зять, стали другими. К тому же в таких кругах, в которые сунулся Андрей, апеллировали совсем иными цифрами, не теми, к которым привык скромный пенсионер Журавлев. Он, конечно, сходил к «своему» человеку, тот обещал разузнать что-нибудь и при следующей встрече назвал такую сумму, что у деда подкосились ноги. Да и то гарантий никаких не обещал.

Нина прилетела всего на несколько часов – следующим рейсом собиралась обратно в Москву. Алексей Яковлевич встретил ее в мирнинском аэропорту. Дома, в старой их квартирке, когда сели они за столом друг напротив друга, Нина расплакалась, услышав от деда условия, которые выставил местный клан за освобождение Андрея.

– Полтора миллиона долларов?! – не веря собственным ушам, все переспрашивала она.

– И это, девонька, еще не все. Андрей должен подписать бумаги о передаче в их распоряжение всех активов и прав по своим фирмам и предприятиям – и якутским, и архангельским. Что уж там они собой представляют, я не знаю, но, видно, смачный кусок. Андрюху они хотят выдоить дочиста, до последней капельки… И что они себе думают, да? – возмущался старик.