Бриллиантовая пыль

На втором этаже в насквозь прокуренной комнате находились еще двое мужчин, один лет сорока, второй – совсем молодой парень, почти пацан. Оба были одеты так же небрежно, как и встретивший их журналист. Они сидели за столом и шумно прихлебывали чай из чашек с отбитыми ручками, что-то обсуждая. В помещении было тесно – кругом стояли столы, стулья, шкафы образца семидесятых годов. Открытые окна ничуть не прибавляли свежего воздуха – в комнате, помимо табака, витал дух древних бумаг, запыленных газет и старого дерева, впитавшего в себя за многие годы все редакционные сплетни и запахи.

– Мужики, к нам гости из Москвы пожаловали! Гостинцев привезли! – сказал Стромынов, выставляя из пакета на стол бутылки и закуску. Те одобрительно и шумно загалдели, отставили в сторону свои чашки с чаем и кинулись доставать посуду, вилки, стаканы, смахивать со стола бумаги и раскладывать еду. Тот, что помоложе, учтиво уступил Зое свой стул, а сам устроился прямо на подоконнике. – Ну, за знакомство! – Стромынов приподнял свой стакан и с наслаждением выпил, хрустнув маринованным огурцом. Мужчины последовали его примеру.

Зоя, брезгливо уставившись на водку, поморщилась, но тоже отпила маленький глоток и накинулась на колбасу и оливки, почувствовав острый голод – ведь ужина у них с Геннадием сегодня так и не получилось.

– Кстати, звать-то вас как? – поинтересовался долговязый, наблюдая, как Зоя жадно запихивает в рот еду. – Кто я, понимаю, вам известно; это вот – Вадик, а это – Коля. Лучшие, так сказать, перья Архангельска.

Гена назвал свое имя и журнал, в котором работал, и в глазах мужчин засветилось уважение.

– Слыхали, солидное издание, – кивнул тот, что постарше.

– Девушку зовут Зоя, раньше тоже работала у нас. Юридические консультации давала.

Зоя, несколько смутившись от обращенных на нее внимательных глаз, что-то промямлила полным ртом. Мужчины сразу же разлили по второй.

– Так что же вас привело в наш славный город? – Стромынов решил не тянуть резину.

– Легостаев, – спокойно и так же прямо произнес Геннадий.

Журналисты присвистнули.

– Скандальчик пишете? Тогда вы пришли по правильному адресу. Серега все про него знает. Только вот захочет ли вам рассказать? На Легостаева у него право первой ночи. – Молодой Вадик, посмеиваясь, заискивающе подмигнул Стромынову.

Тот тщеславно улыбнулся. По этому подобострастному подмигиванию, по самоуверенной улыбке долговязого Генка сделал вывод, что Стромынов тут – местная знаменитость. Этакий знающий себе цену божок редакции. Такой типаж был ему хорошо знаком. Польсти ему немного – он поломается для порядка, но выложит все, чтобы возвыситься еще больше в собственных глазах, лишний раз самоутвердиться. Но ни в коем случае нельзя ему говорить, что собираешься писать о Легостаеве – тогда из парня не вытянешь ни слова. Журналисты ревностно охраняют свои сенсации и источники информации – это их хлеб. Зойка, слава Богу, помалкивала, занятая бутербродами, и Геннадий решился:

– Нет, мы здесь не для этого. Легостаев ей родня, а она попала в беду. – Колыванов кивнул на Зою. – Ее хотят притянуть по его делу. Мы пришли за помощью. Нам нужна информация. Обычно журналисты, особенно в таких изданиях, как ваше, – Гена почтительно склонил голову, – знают все подводные течения, которые скрываются в уголовных делах. И все, что за ними на самом деле кроется.

Стромынов, как легавая, почуявшая дичь, насторожился. Геннадий почти физически ощутил его напряжение, словно увидел, как журналист повел носом в поисках запаха жареного.

– А поподробнее можно? – спросил местный божок, наливая следующий стакан и тщательно скрывая свой интерес за равнодушным тоном.

– Можно. Но осторожно, – твердо сказал Гена, указав глазами на его товарищей.

Долговязый его сразу же понял. Сердце его затрепетало в предчувствии интересных фактов, которые ему могла выложить эта столичная парочка. Но лишние уши здесь были действительно ни к чему.

– Так… Мужики, по последней – и разговор переходит в разряд конфиденциальных.

Его коллеги с досадой вздохнули, сообразив, что их откровенно выпроваживают, и отметив, что опять все самое интересное достается Стромынову. Но подчинились: выпили и засобирались домой. Как только смолкли их шаги и голоса, Стромынов прикрыл входную дверь, отодвинул в сторону бутылку с водкой, принял важную позу и заявил:

– Слушаю.

– Это мы тебя слушаем! – ехидно вымолвила наконец свое слово Зойка, которая быстро включилась в игру, поняв замысел своего друга. – Баш на баш, парень. Ты первый.

Генка едва заметно и одобрительно ей улыбнулся.

– Тогда обсудим условия, – тут же откликнулся Стромынов. – Я вам рассказываю все, что знаю о деле Легостаева, а вы – о вашем деле. И я про это напишу так, как посчитаю нужным.

– Ну это мы еще посмотрим, – заметила Зоя, поправляя свой парик. – Может, ты нам ничего нового и не скажешь.