Бриллиантовая пыль

Едва дождавшийся, пока отойдет поезд, Симанович сразу же спрыгнул с платформы на пути и стал озабоченно рассматривать рельсы, изредка постукивая по ним гаечным ключом с длинной ручкой. Стоящие около станционного здания солдаты, кутавшиеся в шинели и приплясывающие на морозе, тут же потеряли к нему интерес.

Вечером, когда стемнело, бывший распутинский секретарь уже не в железнодорожной форме, а в добротном пальто с бобровым воротником и в бобровой же шапке шагал по льду Финского залива, вглядываясь в очертания побережья. Где-то там, за темной стеной сосен осталась позади ставшая теперь пограничной река Сестра.

Сувенир из прошлого

Когда Викентий Львович Хайзаров на вопрос Волгина о том, как к нему попал портсигар, ответил, что приобрел его в парижской антикварной лавке, он сказал чистую правду. Тогда еще будущий Арбитр не мог даже предположить, что крохотный магазинчик старика-антиквара на Монмартре, куда он, гуляя по французской столице, случайно заглянул, перевернет всю его жизнь. Да что там его жизнь?! Этот визит — как бы ни высокопарно это звучало — так или иначе повлиял на судьбу многих людей, находящихся если не по всему миру, то уж точно по обе стороны Атлантического океана: от восточного побережья Америки до далекой России.

Викентий родился в Москве в семье музыкантов, однако большую часть сознательной жизни прожил в Нью-Йорке, перебравшись туда вместе с семьей в рядах третьей волны эмиграции. О своей далекой родине Хайзаров сохранил довольно-таки смутные воспоминания: панельная пятиэтажка в районе новостроек, музыкальная школа, темно-синяя форма, пионерские линейки — все это было как бы снаружи, как некие декорации, за которыми скрывалась другая жизнь, в то время как в той самой реальной жизни были разговоры полушепотом на кухне, потом израильский вызов, документы, ОВИР, самолет, аэропорт в Вене. В итоге среднюю школу бывший советский пионер Викентий Хайзаров заканчивал уже в Америке.

Единственное, что Хайзаров вывез из Москвы и сохранил на долгие годы, это восторженная, на грани обожания любовь к Франции. Где-то классе в четвертом-пятом в руки Кеши попала книжка с мушкетерским романом Дюма. Прочитав ее, школьник «заболел» Францией навсегда. Он буквально бредил Парижем, Лувром, Сеной и всем тем далеким и прекрасным, о чем он прочел на страницах знаменитого романа. Викентий даже попытался, втихаря от всех, самостоятельно освоить французский язык.

Когда родители сообщили Викентию, что они навсегда покидают Советский Союз, фактически поставив своего единственного сына перед фактом, тот такому повороту событий неожиданно воспротивился. Кешу, в принципе, все в его школьно-пионерском существовании устраивало, о другой, заграничной жизни он имел довольно туманное представление, и переезд на другую сторону земного шара его пугал. И вот тут ключевым моментом оказалась его любовь ко всему французскому и родительский аргумент о том, что, будучи гражданином любой страны, находящейся вне сферы действия Варшавского договора, Викентий сможет совершенно свободно поехать во Францию, когда он того захочет, в то время как оставшись в Союзе, о такой перспективе можно было только мечтать.

Окончив американскую школу, Викентий Хайзаров, к великому огорчению родителей, несмотря на имеющиеся у него способности, музыкантом стать не пожелал. Учебу в колледже он тоже посчитал для себя лишней. Выяснилось, что Викентий от природы наделен редким даром нравиться людям. Он с необыкновенной легкостью втирался в доверие к самым разным представителям американского общества: от домохозяек и водителей такси до финансовых брокеров и строительных подрядчиков. Способностями своими Хайзаров вовсю пользовался, с завидной энергией пускаясь в различные коммерческие авантюры, привлекая в компаньоны самых разных людей, которых он смог уговорить вложиться в его проекты. Чем только Викентий Львович не занимался… Он торговал подержанными автомобилями, пробовал себя в биржевых спекуляциях, занимался недвижимостью, продавал страховки… Однако, обладая даром убеждения, Викентий Хайзаров оказался напрочь лишенным коммерческой жилки, а потому все его предпринимательские начинания оказывались, за редким исключением, убыточными и в конце концов лопались одно за другим как мыльные пузыри. Но несмотря ни на что, Викентий Львович был великим оптимистом и не терял надежды ухватить за хвост американскую мечту. Невзирая на неудачи, он верил, что в один прекрасный момент он придумает такое дело, которое даст ему возможность разбогатеть, причем быстро и, по возможности, без лишних хлопот.

Так вышло, что жизнь Викентия Львовича, состоящая из скорых взлетов и частых падений, не особо располагала к далеким путешествиям, но свою детскую мечту он не забыл и надеялся, рано или поздно, осуществить поездку в любимую Францию, а если получится, то и пожить там некоторое время. Он даже заставил себя достаточно основательно выучить французский. Но с путешествием пока что все никак не складывалось.