Бриллиантовая пыль

Мечта осуществилась не скоро. В Париж Хайзаров прилетел уже сложившимся тридцатипятилетним мужчиной и был предсказуемо разочарован. Конечно, он ждал от Франции большего; восторженные детские представления о стране замков и винограда, почерпнутые в основном из книг, оказались далеки от реальности. Но в целом поездка Викентию Львовичу понравилась. Он, не торопясь — улица за улицей, музей за музеем, исследовал французскую столицу, собирался посетить и другие города, а если останется время и деньги — отправиться в путешествие по средневековым замкам. Торопиться назад в Нью-Йорк было незачем, там его никто, кроме разочарованных компаньонов, не ждал.

И вот настал тот самый день, который, в общем-то, не склонный к мистике Хайзаров посчитал для себя судьбоносным. С раннего утра он обошел несколько достопримечательностей Парижа, пообедал на открытой веранде очаровательного кафе и решил пройтись до отеля пешком. Оказалось, что Викентий Львович неправильно рассчитал расстояние, и отель оказался дальше, чем он думал. Отмахав несколько километров по достаточно рельефному району Парижа, Хайзаров утомился, а тут еще дождь стал накрапывать. Викентий Львович решил передохнуть и толкнул первую попавшуюся дверь под старинной вывеской. Маленькое помещение, куда он попал, оказалось забитым всевозможной пыльной рухлядью крохотным антикварным магазинчиком. Как только раздался звук привязанного к двери колокольчика, из глубины комнатки, шаркая ногами, показался сгорбленный аккуратный старичок в суконной курточке с расчесанным на прямой пробор венчиком седых волос и пышными усами того же оттенка благородной седины.

— Здравствуйте, — скрипучим голосом сказал старик на скверном английском языке. — Чем я могу вам помочь?

— Добрый день, — ответил по-французски Хайзаров. — Да вот, зашел полюбопытствовать…

— Вы говорите по-французски… — расцвел хозяин магазина. — Прошу вас, проходите. Буду рад вам все показать. Вы откуда приехали?

— Из Нью-Йорка.

— Значит, американец… Но акцент у вас необычный. Вы, наверное, поляк?

— Вообще-то я русский, — ответил Хайзаров, — хотя на самом деле я еврей…

— Поразительно! — всплеснул руками старичок. — Второй раз за мою долгую жизнь такой случай: ко мне в лавочку пришел приехавший из Нью-Йорка русский еврей!

— Что ж тут удивительного? — не понял Хайзаров. — Много евреев уехало в Америку из Советского Союза, а еще раньше — из России.

— Но того человека я запомнил на всю жизнь. Впрочем, это долгая история…

Викентий Львович глянул через витринное стекло на мокрую от дождя улицу и сказал:

— А я никуда не тороплюсь; с удовольствием послушаю.

— Тогда присаживайтесь вон на ту банкетку (она, кстати, времен Директории) и слушайте…

Антиквар, не торопясь, поудобнее устроился в глубоком кресле, стоящем за миниатюрным прилавком, и начал рассказывать:

— Мой дед и мой отец, а потом и я сам содержали ломбард на Монмартре. Публика здесь всегда была богемная, то есть талантливая, но небогатая. В ломбард часто заглядывали. Если бы вы знали, какие картины закладывали в этом самом месте… А какие подписи стояли на этих картинах… Да что там говорить! Теперь времена другие: настоящие художники перебрались на Монпарнас, а здесь, на Монмартре, остались только халтурщики, рисующие портреты туристов за сотню франков.

— Зато теперь здесь много туристов, — заметил Хайзаров.

— Да, туристов хватает, — согласился антиквар, — но им не нужен ломбард. Им подавай сувениры. Пришлось мне закрыть дело, которое основал еще мой дед, и на старости лет торговать магнитиками на холодильник.

— Но помимо магнитиков, у вас же здесь полно интересных вещей, — заметил Хайзаров.

— А что толку, я вас спрашиваю?! — сердитым голосом отреагировал старичок. — Вы бы видели этих приезжих! Разве они понимают толк в старине?! Они хотят купить брелок в виде Эйфелевой башни не дороже, чем за один доллар, а больше им ничего не нужно!

— Так что же было с тем русским евреем? — вернул Хайзаров увлекшегося антиквара в русло повествования.

— Это случилось лет за пять до оккупации. Мой папа тогда сильно хворал, и я частенько подменял его в ломбарде. И вот в один прекрасный день сюда, в это самое помещение, явился пожилой господин, неважно одетый, но державшийся с немалым достоинством. Он назвался известным еврейским коммерсантом по фамилии Симанович, перебравшимся из России в Америку. Он-де до большевиков был секретарем самого Распутина и теперь управляет всеми деньгами расстрелянного русского царя, которые он сумел вывезти из России. В общем, наплел мне с три короба, а я что — мальчишка семнадцати лет. Уши-то и развесил. Дальше этот Симанович сказал, что только что прибыл из Нью-Йорка и из-за нерадивости его помощника остался без денег, но через несколько дней ему переведут крупную сумму из Америки, а пока он просит выдать ему небольшой заем на текущие расходы. В качестве залога Симанович предложил золотой портсигар, украшенный монограммой из драгоценных камней, предупредив, что это подарок самого Николая II и потому обращаться с ним следует очень бережно…