Бриллиантовая пыль

«Не соврал, значит, парнишка, — подумал Волгин, — вовремя стуканул. Только вот что теперь с этим делать?»

И вопрос этот не был риторическим. То, что оперативник Волгин выявил и пресек канал, по которому на зону попала «дурь», — оно, конечно, хорошо, и, в общем-то, это входит в его служебные обязанности, но… Канал — это громко сказано. Кладку-то он, благодаря осведомителю, нашел, а вот для кого она — поди узнай. Принесли «дурь» с воли; значит, кто-то из вертухаев подвязан, а кто именно — неизвестно. Да дело даже не в этом. Служебные обязанности — бог бы с ними, но самое скверное, что лично для капитана Волгина этот с большим трудом добытый коробок с зельем оказался бесполезным.

Вот и ломал капитан Волгин голову, как бы извлечь из этого гиблого, на первый взгляд, дела хоть какую-нибудь выгоду для себя. А выгода могла бы быть серьезной. За «дурь» на зоне платятся немалые деньги, значит, занесли ее не для шушеры какой, а для «рыбы» покрупнее. Если эту рыбину поймать, то у него на крючке наверняка окажется кто-то авторитетный…

Впрочем, честолюбивые планы оперативника напрочь разбивались о невозможность их исполнения. «Понятно, что никто из бывалых за нычкой сам не пойдет — пошлют какую-нибудь шестерку, — соображал Волгин, — а гонец этот, если даже его накрыть с коробком на кармане, никогда не расколется о том, кто его послал, потому как если он что сболтнет, то…»

И тут Михаила Ильича осенило! Боясь упустить мелькнувшую мысль, он вскочил на ноги и пару раз прошелся по тесному кабинету от двери к окну и обратно. Для того чтобы задумка капитана выгорела, привлекать кого бы то ни было к этому делу не следовало, а потому он сам сбегал на телефонный узел и принес в кабинет моток черной изоленты.

Пять минут — и на столе перед Волгиным лежал замотанный изолентой спичечный коробок, как две капли воды похожий на тот, который он вытащил из кладки, с той только разницей, что в этот вместо зелья был насыпан обычный чай. Вскоре вновь изготовленный коробок занял место предыдущего у пятой от угла опоры теплотрассы.

Теперь оставалось дождаться требуемого эффекта. Замысел Волгина был прост до гениальности. Когда покупатель получит вместо оплаченного зелья чайную заварку, он наверняка попытается «предъявить» тому человеку из лагерной охраны, который принес на зону «дурь». Об этом Михаил Ильич наверняка узнает — кто-нибудь из его стукачей точно донесет, а вот тут-то и выяснится, кто покупатель и кто продавец.

План Волгина сработал. Не в лучшем виде, как оказалось, но некоторые результаты все же принес. Как только коробок с чаем был доставлен по назначению, не на шутку засуетился служивший в хозчасти прапорщик Коробов Василий Иванович. Он внезапно «заболел», перестал появляться на службе и даже попытался лечь в госпиталь, параллельно подав рапорт о переводе в другую зону.

Если с продавцом «дури» стало более или менее ясно, то с покупателем ничего не вышло. Тот оказался на редкость осторожным и хитрым. Впрочем, пойманный на «наркоте» прапорщик — тоже неплохой улов, в будущем пригодится. Оставалось должным образом обработать этого Коробова, а уж это, что называется, дело техники.

Через пару дней после случившихся событий трясущийся от страха прапорщик, которого по причине отсутствия признаков какого бы то ни было заболевания выперли из госпиталя, появился в лагере. Стараясь никому не попасться на глаза, Коробов пробрался в хозяйственную зону, где поспешил запереться в каптерке. В этой самой комнатке он, собственно, и жил, ибо с положенным ему служебным жильем, которого всегда не хватало, прапорщика незаслуженно, как он считал, обошли.

Почувствовав себя в относительной безопасности, Коробов облегченно вздохнул и осторожно присел на колченогий табурет, угрожающе заскрипевший под его тяжестью. Практически все свободное от армейского имущества пространство каптерки было занято железной койкой и грубо сколоченным столом, на котором была расстелена газета с жирными пятнами и остатками засохшей еды. Немного успокоившийся прапорщик стал не спеша собирать со стола объедки, смахивая их в грязную тарелку, и тут его рука наткнулась на какой-то твердый предмет. Коробов поднял газету и посерел от страха. На потемневших досках лежал тот самый замотанный изолентой спичечный коробок…

Волгин, конечно же, сразу узнал о том, что прапорщик Коробов вернулся из госпиталя, но брать его в оборот не спешил, ибо «клиент» должен «дозреть». Для начала капитан подбросил в каптерку Коробова коробок с наркотиками — пусть подергается как следует. И прапорщик дергался на славу: так, что к вечеру, когда к нему в дверь постучался солдатик и сообщил, что его вызывают в оперчасть к капитану Волгину, бедный Коробов напрочь потерял способность что-либо соображать.