Бриллиантовое ожерелье

На следующий день была пятница.

Я прекрасно помню это. Так же хорошо, как и тот момент, когда, встав с постели, посмотрела на себя в старое зеркало, висевшее в ванной. Мне показалось, передо мной какой-то призрак. Я всю ночь не сомкнула глаз, так до утра и вертелась в постели.

— Пожалуйста, мисс Ирэн, — вежливо обратился ко мне мистер Нельсон, протягивая полотенце и тазик с горячей водой для утреннего туалета. — Ваша мама ждёт вас к завтраку.

— Иду, — солгала я, опустив голову, чтобы усердный дворецкий не заметил чёрных кругов у меня под глазами.

Он поставил тазик на мраморную консоль и так пристально посмотрел на меня, что я с трудом выдержала его взгляд.

— Вы хорошо себя чувствуете, мисс Ирэн? — поинтересовался он.

— Превосходно! — отрезала я и попросила оставить меня одну.

И тотчас пожалела, что так грубо обошлась с ним. В тазике плавали лепестки розы. Это же так мило с его стороны.

Я быстро вымылась и принялась растирать тело полотенцем, чтобы усилить кровообращение. Тёрла долго и упорно, словно желая очиститься от чего-то, пока кожа не покраснела.

Надела длинное платье, лёгкое и закрытое, и спустилась к завтраку.

— Ирэн, — обратилась ко мне мама, оторвав взгляд от книжки в зелёном кожаном переплёте, которую читала, как я заметила, уже несколько месяцев, — ты ужасно выглядишь!

— Возможно, мама, — ответила я. — Думаю, виноват в этом морской воздух.

Она закрыла книгу, недовольная, как часто бывало с ней, моим невыносимым поведением.

Я заметила, что уже многие месяцы закладка в книге оставалась всё на том же месте.

Мистер Нельсон очень вовремя прервал наше сердитое молчание, появившись с красивым серебряным подносом. Он принёс чайник, из которого плыл чудесный запах жасмина, а также несколько тостов, масло и джем.

Он обслужил нас с неизменной вежливостью, как и в любой другой, совершенно обычный день.

— Что хорошего нас ожидает сегодня, Гораций? — спросила мама.

Дворецкий приложил поднос к груди, словно щит, и ответил:

— Сегодня весь город взбудоражен.

Я насторожилась.

— Взбудоражен? Почему? — поинтересовалась мама.

— Боюсь, что из-за целого ряда печальных событий, — ответил мистер Нельсон.

Мама звонко рассмеялась.

— Ну, не тяните резину, Гораций, расскажите! Что случилось?

— Ничего такого, о чём нельзя было бы поговорить после того, как окончите ваш утренний завтрак, миссис, — с лёгким поклоном ответил дворецкий.

Осторожность мистера Нельсона, не пожелавшего ответить маме в моём присутствии, подтвердила моё подозрение, что всеобщее возбуждение, о котором он сообщил, связано с нашей страшной находкой на берегу. Мама между тем не могла знать, почему он не решается сказать ей, в чём дело, и поэтому рассердилась:

— Так скажите же, Гораций, что происходит?

— На восточном берегу мыса, — вздохнул дворецкий, — нашли человека, потерпевшего кораблекрушение, миссис… Говорят, иностранец.

Я глубоко вздохнула и в глубине души поблагодарила Нельсона за столь общий ответ.

— А почему этот потерпевший кораблекрушение так взволновал всех? — спросила мама.

— Ну… Видите ли, миссис, он мёртв, — коротко объяснил Гораций Нельсон и удалился.

Мёртвый иностранец, найденный на берегу, оказался для моей матери более чем убедительным поводом отправить отцу тревожную телеграмму.

— Мистер Нельсон, — обратилась я к дворецкому, когда увидела, что он надевает котелок, собираясь отправиться в единственное в городе почтовое отделение. — Могу ли я пойти с вами?

— Конечно, мисс Ирэн.

Я поблагодарила его.

— Знаете… После этой истории с покойником… — заговорила я уже по дороге, — мне как-то спокойнее, когда кто-то рядом. И маме тоже не хочется оставаться одной.

— В самом деле? — приподнял бровь мистер Нельсон.

Нет. Я лгала. Я нисколько не нуждалась в постоянном присмотре мистера Нельсона и не сомневалась, что мама тоже не ощутила никакой опасности, узнав эту новость.

Да, она отправила срочную телеграмму папе в Париж, прося его приехать к нам как можно быстрее. Но дело в том, что мама все время очень страдала из-за недостатка внимания. Долгое заточение в каком-то захолустном городке на атлантическом побережье Франции — вот это действительно пугало её.

Для меня же, по правде говоря, загадочный человек, обнаруженный на берегу почти сразу после приезда сюда, оказался едва ли не приятным отвлечением.

Я рассеянно кивнула в ответ на слова Нельсона и, улучив другой подходящий момент, задала ему ещё пару вопросов:

— А что сегодня слышно в городе?

— Эти новости не для порядочной мисс, — сухо ответил он.

— Вот как? Вы полагаете, порядочные мисс настолько глупы, что им незачем знать, что происходит вокруг?

— Нет, вовсе нет, — возразил он.

— Тогда почему не хотите рассказать? — настаивала я. — Потому что я девочка? Слишком маленькая?

— И то, и другое.

— Да бросьте, мистер Нельсон! Неужели вы думаете, что я сама не узнаю всё, что захочу? Посмотрите вокруг! Похоже, весь город только об этом и говорит.

И действительно, на улицах Сен-Мало там и тут собирались группки людей и оживлённо что-то обсуждали, энергично жестикулируя и указывая в разные концы побережья.

— Вы ведь можете расспросить своих новых друзей, мисс Ирэн… — помолчав немного, ответил мистер Нельсон.

Этот намёк на Люпена и Шерлока проскользнул мимо моего внимания, не оставив должного следа. Я впервые тогда оказалась замешана в подобную историю и ещё не умела улавливать некоторые детали в разговорах, изучать выражение лиц, обращать внимание на тон, каким произносятся те или иные слова. Всему этому много лет спустя меня научил Шерлок Холмс. Судебные дела состоят из деталей. А детали ведь нередко очень просты. И как правило, возникают в результате событий, которые и составляют потом судебное дело.

На почте собралось человек тридцать, люди тоже стояли группками и обсуждали находку на берегу. Здесь не было того страшного человека, который напугал нас. Какой-то низенький господин переходил от группы к группе, прислушиваясь к разговорам, иногда расспрашивая, и помечал в записной книжке, очевидно, самое интересное из услышанного, конечно, для того, чтобы написать статью для вечернего выпуска местной газеты.

— Извините… Извините меня… — Мистер Гораций Нельсон протиснулся сквозь толпу к окошку, где принимают телеграммы, и встал в очередь.

Я воспользовалась моментом, чтобы послушать окружающих, и поняла, что никто ничего толком не знает.

— Вы довольны теперь, мисс Адлер? — спросил меня мистер Нельсон, закончив диктовать телеграмму. Он обратился ко мне по фамилии, и это означало, что он сильно недоволен происходящим.

Я взглянула на него.

— Совершено убийство. Но все рассказывают о нём по-разному, и можно подумать, будто произошло много убийств, — с волнением произнесла я.

— Вот именно, мисс Адлер. Вот именно. Все говорят разное, у каждого своя версия события. А когда слишком много версий, ни одна из них не может быть верной.