Бриллиантовое ожерелье

— Можно узнать, где ты была? — спросил Шерлок, как только я выглянула из кустов возле виллы Эшкрофта.

Улыбаясь, я пошла ему навстречу. Я была рада видеть его, а он выглядел очень недовольным и смотрел так, словно хотел растерзать меня, и направился по тропинке, по которой я только что пришла.

— Давай шевелись!

Что это значит — «Давай шевелись»? — рассердилась я.

И что это он возомнил о себе?!

А самое главное, не понимает разве, с кем имеет дело?

— УИЛЬЯМ ШЕРЛОК ХОЛМС! — воскликнула я, не двинувшись с места.

Его имя, произнесённое полностью, да ещё таким категорическим тоном, вызвало именно ту реакцию, какую я и хотела, — он вздрогнул и остановился.

— СЕЙЧАС ЖЕ ИЗВИНИСЬ!

— Ах вот как? — вскипел он. — Извиниться? Извиниться за что? За то, что заставила меня всё утро ждать на бастионе, а потом и тут?

— Но приехал мой отец! — оправдалась я, всё же чувствуя себя виноватой.

— Ну и что?

— А то, что я давно не видела его… Мы катались на лодке!

— А я, по-твоему, мог знать об этом?

— А зачем тебе было знать?

— Мы же договорились, все трое, распрекрасная мадмуазель!

— Договорились? О чём?

— О том, что ведём расследование! Опасное расследование! Или ты уже забыла?

— Но что ты себе позволяешь? Ты же не брат мне! И даже не мой…

Не знаю, что я собиралась тут добавить, но это непроизнесённое слово неожиданно, словно по волшебству, заставило нас прекратить ссору. Мы поняли вдруг, что кричим, стоя в кустах едва ли не вплотную друг к другу. И заметив это, мы растерялись.

Шерлок зажмурился и произнёс:

— Ну, ладно…

А я проговорила:

— Короче… я…

Затем последовали другие попытки объясниться и прозвучали разные незавершённые фразы вроде: «Дело в том, что…», «Наверное я должна была…», «Нет, наверное лучше…», «Мне жаль, но мы все немного…»

А потом, к счастью, появился Люпен.

— Важные новости, господа, — заявил третий член нашего небольшого клуба детективов-любителей.

Мы сидели в ветхих креслах под портиком виллы Эшкрофта. Перед нами лежало море, а за спиной в пустых комнатах гулял ветер.

Мы дружно уплетали гриссини — итальянские хлебные палочки, доставая их из бумажного пакета. Папа привёз из Парижа — тонкие, хрустящие, одно удовольствие!

— Наверное, мы напрасно недооценили сведения об этом загадочном воре, который бродит по крышам… — сказал Люпен. — Потому что вчера ночью он совершил, по-моему, новое преступление.

— Ещё один покойник? — испугалась я.

— Да нет. Ограбление.

— Вот как? И что за ограбление?

— Украдено очень дорогое бриллиантовое ожерелье, сказал начальник полиции Флебур. Вы бы видели его! Места себе не находил от волнения!

— А ты откуда знаешь? — спросил Шерлок.

— Да от него самого, — ответил Люпен, поглубже запуская руку в пакет с гриссини. — Сегодня утром инспектор пришёл к отцу, чтобы…

И тут Люпен посмотрел на меня таким долгим взглядом, что мне стало неловко.

— Чтобы проконсультироваться.

Я сглотнула.

— По поводу чего?

— По поводу акробатики, — ответил Люпен. — Похоже, этот загадочный вор залез в дом мадам Мартиньи с крыши, а она очень покатая и опасная. И он, видимо, большой мастер, если не оставил при этом ни единого следа. Ни на стене, ни на соседних крышах, ни тем более на окне.

— А оно было открыто? — поинтересовался Шерлок.

— Похоже, да.

— И что сказал твой отец? — спросила я.

— Инспектору? — Люпен пожал плечами. — Сказал, что проникнуть через окно способен только настоящий профессионал, поэтому совершенно невозможно поймать его. А потом шепнул мне, что вряд ли и сам мог бы сделать такое.

Мы рассмеялись.

В то время никто из нас — и меньше всех Люпен — и не подозревал, каково настоящее ремесло его отца. Мы просто думали, что он очень опытный эквилибрист, знаток боевых искусств, циркач.

Очень скоро, правда, мы узнали — это далеко не всё, что он умеет делать, а наш друг не просто открыл это для себя, но и унаследовал профессию отца, намного превзойдя его.

Арсен Люпен стал величайшим вором всех времён.