Бриллиантовый берег

Катарина достала телефон, вошла в галерею с фотографиями. Еще раз внимательно рассмотрела снимок Сары и Милана. Никакой ошибки: с экрана смотрел тот самый парень, которого Катарина видела сегодня.

Убеждать себя, что ей почудилось, что это совпадение? Катарина не желала заниматься самообманом. Она была уверена: Милан с родителями жил в том номере, даже интересоваться у администрации незачем. Скорее всего, ей и не ответят, сошлются на конфиденциальность. А если в отеле происходит что-то скверное, любопытство и расспросы могут оказаться опасными.

Вспомнилось, как занервничала София.

Это было лучшим доказательством правоты Катарины. Сотрудница отеля точно знала, что в номере, где поселились новобрачные, недавно скончался, подавившись яблоком, молодой мужчина.

«Хорошо, я непостижимым образом увидела смерть Милана. Но что это значит? Как связано с самоубийством Сары?» — думала Катарина.

Она все больше склонялась к мысли, что «Бриллиантовый берег» полон сюрпризов, кишит тайнами, как шкура дворового пса — блохами.

«А если «Бриллиантовый берег» примется и за меня?»

Вкусный сэндвич показался гадким, рот наполнился горечью.

Телефон завибрировал, выплюнув на экран сообщение.

«Как ты там, дорогая?» — спрашивала Миа.

«Лучше некуда», — уныло подумала Катарина и стала набирать ответ.

Глава третья

Пляжная жизнь бурлила и кипела, отдыхающие стремились напитаться впечатлениями до краев: купались, подставляли тела солнцу, следя за тем, чтобы не пропустить ни сантиметра кожи, усаживались в прогулочные катера, катались на водных лыжах и парапланах.

Те, кому хотелось разнообразить пляжный отдых, отправлялись на экскурсии в соседний город Столац — настоящий музей под открытым небом, в одну из самых больших пещер Боснии и Герцеговины Ветреницу, в приход Храсно, к Святилищу Царицы мира, к развалинам древнеримской виллы Могорело или еще в какое-то из десятка интересных мест: достопримечательности и памятники старины на каждом шагу.

Катарина медленно шла к «Бриллиантовому берегу», говоря себе, что приехала сюда не отсиживаться в кафе и не плескаться в море. Мир вокруг играл красками, искрился и сверкал. Странно было чувствовать холод и страх, глядя на красивые здания, веселых людей, величественное море.

У нее болела голова, и она зашла в аптеку за лекарством, поэтому дала небольшой крюк и подходила к отелю с другой стороны. Идя по дорожке вниз, к стоявшему у моря зданию, заметила на небольшой площадке мужчину перед мольбертом. На нем была рубашка фисташкового цвета и льняные брюки, а не шорты, как у большинства отдыхающих.

Катарина заинтересовалась — что он рисует? Замедлила шаг и взглянула. Думала, увидит традиционное: Неум, жаркий летний день, морской пейзаж, но художник работал над картиной в духе Рене Магритта. Катарина любила этого художника с его картинами-загадками, картинами-метаморфозами, у нее дома имелись две репродукции — «Сын Человеческий» и «Голконда». Ей нравилось смотреть на изображение и не просто любоваться, но додумывать, находить новые смыслы, размышлять, какая идея владела художником, какой замысел он вынашивал, о чем думал, когда создавал свое творение.

Подойдя ближе, Катарина смотрела на холст: узкая полоска серой воды, дальше, до самого горизонта — маковое поле, только цветы были зеленые, а зелень — алая. В бело-сером небе повисли два солнца, эта часть картины еще не была завершена.

— Пейзажная живопись — не мое. Зачем, если уже изобрели фотографию? Вы не согласны? Чаще всего люди со мной не согласны, — услышала Катарина и смутилась, словно ее застали за чем-то не вполне приличным.

Художник смотрел с улыбкой, а говорил так, словно продолжал начатый разговор.

— Простите, я не хотела стоять и пялиться. Это невежливо. — Катарина сделала шаг назад. — Обычно я не так любопытна.

— Ну и зря. Любопытные, любознательные люди гораздо лучше безучастных. — Он провел рукой по волосам. — Не переживайте, мне льстит, что вы остановились и заинтересовались.

Катарина вдруг осознала, что тоже улыбается ему.

— Мне нравится ваша работа. Переосмысление природы вещей, иное толкование привычного, попытки увидеть новое в давно известном… Я бы хотела взглянуть на картину, когда она будет закончена.

Произнеся эту фразу, Катарина поняла, что она звучит двусмысленно. Да что это с ней? Катарина будто напрашивалась на свидание, на продолжение знакомства!

В глазах художника промелькнуло понимание: наверно, прочел ее мысли. Катарина подумала, что мужчина красив, но в его красоте есть что-то хрупкое и немного искусственное, как в антикварных фарфоровых вазах или фужерах из богемского стекла.

Он отложил кисть и протянул Катарине руку.

На ладони виднелись пятнышки краски.

— Я Богдан.

— Катарина.

Губы ее произносили имя, а в голове вспыхнуло: «Неужели он?»