Бриллиантовый браслетик

– Валентина Петровна, извините, ради Бога, что заставила Вас так долго ждать! – переживала Алька. Но дама сообщила ей, что сама только что приехала, так как водитель не знал точно, как ему лучше проехать, поэтому они долго куролесили по дорогам. Алька облегчённо вздохнула и мысленно поблагодарила Бога и водителя, что позволили ей сделать два важных дела сразу: и переговорить с Костей, и встретиться с Валентиной Петровной. Женщины переглянулись, как две заговорщицы, и отправились выполнять свою общую миссию. Пожилая дама нажала на звонок, и оттуда раздался громкий, но вполне приятный для слуха, звук. Примерно через минуту дверь отворилась, и перед ними оказался среднего роста, худощавый мужчина, с усами и посеребрёнными сединой волосами. Глаза его улыбались, хотя и выглядели довольно грустными. – Валентина Петровна? – уточнил он, скорее из вежливости, нежели от сомнения, что перед ним стоит именно та гостья, которую он ожидал.

– Да. Владимир? – тоже спросила дама, хотя и она, наверняка, узнала хозяина этого богатого особняка. Он приветливо качнул головой, в знак согласия, и пропустил женщин внутрь своего жилища, плотно закрыв за ними дверь.

– Ой, прошу прощения, – вспомнила Валентина Петровна, когда они уже перешагнули порог дома Владимира, – это Аля, она в некотором роде моя помощница, – представила тётушка Вероники девушку, надеясь, что Владимир не устроит ей допроса и не пожелает, чтобы она пояснила конкретно, кем же ей всё-таки приходится эта молодая особа.

– Очень приятно, Аля. Я – Владимир, – дружелюбно улыбнувшись, ответил мужчина, который показался ей при ярком освещении еще более худым и измученным, нежели раньше. Они оказались в огромном помещении какой-то неправильной формы, напоминающей шестигранник. Зала густо была залита светом, падающим на них из массивной и дорогой люстры, весившей, как подумалось Альке, не менее полутоны. Начищенные до блеска бусины и стёклышки, украшавшие люстру, переливались бриллиантами и красиво играли на лицах прибывших гостей. Алька вытаращилась, приоткрыв рот, на всю эту необыкновенную красоту, что даже, кажется, забыла о цели своего визита. Её голова кружилась от всей роскоши и помпезности не столько потому, что ей этого хотелось, а потому, что ей никогда не представлялось возможности познакомиться с таким богатством раньше. Странная зала, залитая блеском, делилась на несколько коридорчиков, которые вели в разные комнаты. Почти в самом центре её украшали две массивные лестницы, наверное, из тёмного дуба, которые полукругом смыкались на втором этаже, где тоже было несколько спален. Всё это помещение казалось просто необычайно огромным, существовавшим абсолютно отдельно от остальных домов и построек, находящихся рядом. Алька обратила внимание на Валентину Петровну и заметила, как та, приобнявшись с Владимиром, прошла с ним в кабинет. Девушка последовала за ними.

– Я действительно безумно рад Вас видеть у себя. Боялся, что не успею этого сделать…, не смогу поблагодарить Вас за всё, что Вы сделали для моей дочери, – несколько грустно начал Владимир. – Не стоит меня благодарить. Я понимаю, что Татьяна была не лучшей женой…, рядом с ней не смог бы находиться ни один нормальный мужчина, – вежливо ответила Валентина Петровна. – И всё же…, Ника не виновата в том, что ее родила такая женщина…, я должен был отсудить дочь, сделать всё возможное для того, чтобы она жила достойно. Но…, сначала хотел просто избавиться от жены-алкоголички…, а потом моя вторая супруга была против дочери…, позже появился Андрей, и моя жизнь, казалось, началась заново…, – грустно проговорил Владимир, и Алька заметила, как в его глазах блеснули слёзы.

– Но, несмотря ни на что, Ника жила достойно. По крайней мере, настолько, насколько я смогла ее обеспечить. И, если бы не Ваш проступок в молодости…, возможно, я была бы самым несчастным человеком на земле. В какой-то мере я даже благодарна Вам за то, что Вы оставили Нику с Татьяной…, ведь у меня нет своих детей, и Вероника стала для меня и ребёнком, и племянницей, и внучкой…., и вообще заменила мне всех…, – так же грустно отметила дама, и Альке на секунду показалось, что она тоже сейчас расплачется.

– Может, чаю? – тяжело вздохнув, предложил Владимир, которому, наверное, хотелось поскорее закрыть эту тяжёлую для них тему.