Бриллиантовый маятник

— М — да, — отозвался Гаевский, — С иллюстрациями и жестикуляцией. Мы видели Дементия… Хотелось бы узнать, кто и за что так его отделал?

— А сам — то он что говорит? — поинтересовался Шумилов.

— Шёл говорит через двор, упал в канаву, доска между ног попала, прям по мудям. Попутно два ребра сломал.

— То есть жалоб никаких? — уточнил Шумилин.

— А что толку на деревяшку жаловаться? И вот нам стало интересно, Вы — то что там делали? Для чего из пистолета стреляли? — спросил Иванов.

Оба сыщика — Иванов и Гаевский — расселись в кабинете так, что Шумилов оказался между ними, словно на допросе в полиции. Возможно, это было проделано неумышленно, просто в силу наработанной годами привычки, но отвечая на их вопросы Шумилову приходилось поворачивать голову то к одному, то к другому. Быстро оценив невыгодность ситуации, он переставил стул и сел вплотную к Иванову.

— Собаку бешенную пристрелил. Вся в пене такая была, ужас..! Очень страшно было. — ответил Шумилов.

— Понятно, — скорбно кивнул Иванов без тени улыбки на лице, — А лоб рассечён отчего?

— Да — а — а, — развёл руками Шумилин, — хотел я обмануть вас, господа, но вижу, Сыскную полицию на мякине не проведёшь… Ладно, скажу как всё было в действительности, чистую правду открою. Так вот, на меня бросилась не одна бешеная собака, а две. Одну — то я пристрелил, а вот другая успела меня слегка оцарапать.

— А что мешает рассказать как было на самом деле? — задал вопрос Гаевский. — Мы уверены, что Вами задержан серьёзный преступник, причастный к ограблениям пассажиров пролёток в пригородах Петербурга. Имеющиеся у нас описания сходятся с приметами задержанного Дементия Кочетова. Есть свидетели, которые, как мы уверены, смогут его опознать. Кроме того, мы надеемся, что удастся проследить историю найденных при нём вещей и они станут серьёзными уликами, разоблачающими как его самого, так и подельников.

— Очень хорошо, — кивнул Шумилин, — С одной поправкой: этого самого Дементия задержал вовсе не я, а замечательный полицейский, явившийся на выстрел. Очень толковый, расторопный сотрудник. Как, кстати, его фамилия?

— Пивоваров.

— Замечательная русская фамилия, даже если абстрагироваться от вызываемых ею ассоциаций.

— Может хватит издеваться? Может, пора поговорить серьёзно? — раздражаясь повысил голос Гаевский.

— Да я этим только и занят, Владислав Анжеевич, — с самым простодушным видом отозвался Шумилин. В ответе его содержалась толика яда: поляк Гаевский давно русифицировал своё отчество в «Андреевич», но поскольку его отца на самом деле звали «Анжеем», то Шумилин построил отчество именно от этого имени.

— То есть Вы настаиваете на том, что задержание Дементия Кочетова — это дело рук младшего помощника квартального надзирателя Пивоварова? — поинтересовался Иванов, как бы подытоживая разговор.

— Категорически.

— Хорошо, Алексей Иванович, а что это за приписка в Вашем письме насчёт агента в штатском?

— Ваш точильщик ножей, гримированный в деда Никифора, немного переборщил. Видно, что он молод.

— В самом деле? Как же Вы это заметили?

— По мимическим морщинам. У него по краешкам глаз при улыбке мало морщин, на пятидесятилетнего деда никак не тянет. Вы же знаете правило… — Шумилов имел в виду хорошо известное полицейским всего мира наблюдение, согласно которому количество морщин в уголках глаз равно количеству полных прожитых десятилетий минус единицу, другими словами, у 50–летнего человека их будет 4, а у 60–летнего 5.

— Ну — у — у, это правило срабатывает не всегда, — заметил Гаевский.

— Разумеется, не всегда. Но неужели вы скажете, господа, что в этот раз я ошибся?

Ответом Шумилову был долгий вздох Иванова.

— А что это, Алексей Иванович, Вас вдруг потянуло в дом, где была убита Сарра Беккер? — как бы между делом поинтересовался Гаевский.

— Мимо проходил, господин сыщик.

— Плохой ответ, Алексей Иванович.

— Напротив, очень хороший. Вы же не думаете всерьёз, что я, юридический консультант «Общества взаимнаго поземельного кредита» обязан Вам отчётом?

Сыщики переглянулись. Разговор явно приобретал остроту, совершенно для них ненужную. В принципе, Шумилов мог попросту выставить сыскных агентов за дверь; у них не было ни малейших оснований подвергать его допросу.

— Алексей Иванович, по — моему, мы ведём себя вполне корректно. — осторожно заметил Гаевский, — Что мешает Вам ответить тем же?

— Господа, по — моему, я также вполне корректен. Быть может, Вы позволите задать мне встречный вопрос? Ведь здесь же не допрос, правда?

— Задавайте, — кивнул Иванов.

— Кто направил Вашего человека в дом, где находится касса Мироновича? Неужели, Путилин?

Сыщики снова переглянулись, после чего Иванов молча кивнул.

— А что насторожило Ивана Дмитриевича?

— В общем — то, Вы пытаетесь проникнуть в тайну следствия, — пробормоталм Гаевский, но Иванов неожиданно резко его осадил: