Бриллианты шталмейстера. Белое золото

По данным адресного учета, герр Гуттентаг прописался в столице Империи в октябре 1900 года, несколько раз сменил место жительства и убыл из города 29 марта этого года «за границу». Посетив последнее место прописки разыскиваемого, Мечислав Николаевич узнал, что тот служил сторожем в Столичном врачебном управлении. Кунцевич поехал на Большую Морскую. Экзекутор управления Гуттентага вспомнил сразу:

– Господи, не дай бог никому такого работничка. Чуть отвернешься, глядь, а он спрятался где-нибудь в уголке да и спит. Имел невероятную способность засыпать мгновенно, в любой обстановке. К тому же по-русски едва говорил, уж и сердились за это на него господа посетители! А у нас иной раз и очень важные особы бывают-с!

– Так чего же вы его держали? – поинтересовался Кунцевич.

– Протекция-с. За него откуда-то с самого верху хлопотали!

– А кто хлопотал?

– Не могу знать, – экзекутор понизил голос, – а только привел его ко мне и велел на место принять сам господин инспектор!

– И долго он у вас прослужил?

– В конце ноября явился, а в конце марта и ушел. Сам, добровольно. Я аж свечку Богу поставил. Правда, надо должное ему отдать, за службу по-нашенски балакать боле-мене научился.

– А куда ушел, не сказывал?

– Определенного ничего-с не говорил, сказал только, что уезжает из Петербурга.

– Спасибо вам большое, вы мне очень помогли, – поблагодарил экзекутора Кунцевич. – А что, инспектор в присутствии?

Экзекутор выглянул во двор, куда выходили окна его кабинета:

– Да, вон его лошадки стоят. Только… – чиновник замялся, – прошу вас, не говорите его высокородию, что это я вам про его протекцию рассказал.

– Не буду, не буду, не беспокойтесь.

Кунцевич вышел из кабинета экзекутора, прошел по широкому коридору мимо нескольких дверей и оказался в приемной статского советника Качевского. Он попросил секретаря доложить о себе и через пять минут был принят. Мечислав Николаевич порасспрашивал господина инспектора о его странном протеже, но тот так и не смог вспомнить, кто хлопотал за Гуттентага:

– Ко мне, милостивый государь, почитай каждый день с записочками от высокопоставленных особ разные лица являются. И никому не откажешь. У нас почти все частные врачи[10] по протекции место получили, вот о тех, кто за них хлопотал, я прекрасно помню, ибо… – Руководитель столичной медицины улыбнулся. – Да-с. А здесь – сторож! Ну попросил кто-то из знакомых, я и устроил, это же пустяк.

Надо было снова ехать за границу.

Чулицкий внимательно выслушал доклад Кунцевича и, пожевав губами, сказал:

– А вы знаете, что мадам Давыдова опять попросила прекратить дело?

– Нет! – удивился коллежский секретарь. – С чего это она?

– В Градоначальстве мне сказали, что она весьма недовольна вами и считает, что толку от официального следствия не будет. Софья Порфирьевна намеревается выехать в Париж и заключить там условие с одним из частных разыскных бюро. Вы понимаете, что теперь о вашей командировке не может быть и речи?

– Михаил Фролович, а если там убийство?

Начальник сыскного отделения опустил глаза:

– А вот вы сначала докажите, что оно есть, а потом командировок требуйте.

– Но для того, чтобы доказать или опровергнуть это, мне и надобно в командировку!

– Мечислав Николаевич, ну я же вам все сказал, а вы все поняли.

– Да. Виноват-с. – Кунцевич побарабанил пальцами по столу. – Ваше высокородие, а в отпуск вы меня отпустите?

Чулицкий усмехнулся:

– Желаете прокатиться в Париж на свой счет?

– Для начала мне нужно в Берлин.

Глава 9