Бриллианты шталмейстера. Белое золото

Мечислав Николаевич сложил газету и последовал за ним. «Да, похоже, что месье поиздержался. – В голове коллежского секретаря пронесся целый вихрь мыслей. – Или пан, или пропал. Некогда мне с ним рассусоливать, отпуск на исходе, да и деньги тоже. Была не была», – решил Кунцевич и догнал Гуттентага.

– Месье! Постойте, месье! – Мечислав Николаевич обратился к нему по-русски.

– Что? Ви кто? – ответил Гуттентаг на своем ломаном французском.

– Прошу прощения, герр Гесслер. Вам поклон от его превосходительства генерала Давыдова. – Коллежский секретарь языка общения не изменил.

Немец подозрительно уставился на сыщика.

– Ви кто? – опять спросил он.

– Я – Мечислав Николаевич Кунцевич, доверенное лицо господина шталмейстера. Приехал к вам с очередным поручением.

– Как ви меня нашель?

– О чем вы! Для нас это не составило никакого труда. Где мы можем поговорить?

– Тавайте ходить в парк, там нет много уши. – Немец наконец-то перешел на великий и могучий, на котором говорил еще хуже, чем на французском.

– С удовольствием.

Они сели на лавочку, окруженную со всех сторон розовыми кустами. Мечислав Николаевич начертил тростью кружок на песке дорожки и повернулся к Гуттентагу:

– Я не буду тянуть кота за хвост, а сразу сообщу о сути своего поручения. У его превосходительства возникла необходимость как можно скорее предъявить публике тело сына. Вы должны показать мне место, где оно лежит.

– Что? – Немец уставился на Кунцевича широко открытыми глазами.

– Повторю еще раз: шталмейстеру нужно предъявить властям тело Ильи Давыдова.

Гуттентаг испуганно замотал головой, замахал руками и вскочил со скамейки:

– Нет, нет, я не знай, я нищево не знай!

– Подождите, подождите, герр Гесслер, не кипятитесь. – Кунцевич тоже встал, схватил немца за плечи и усадил на лавочку. – Успокойтесь. Успокойтесь и послушайте меня внимательно, я вам сейчас все объясню. Дело в том, что у покойника была тетушка-миллионщица, которая завещала ему все свое состояние. Она жила далеко, в Северо-Американских Штатах, и о ее смерти, случившейся год назад, ни Илья, ни его папаша ничего не знали. Господин шталмейстер узнал об этом всего пару недель назад. Илья был наследником тетки, его превосходительство – наследник своего сына. Теперь вы поняли? Ну, соображайте быстрее, вы же юрист!

– Übergang des Erbrechts, трансмишин[13], я понимать. – Гуттентаг закивал.

– Это замечательно. Так вот, пока не доказано, что Илья умер, его отец наследства получить не может – ведь тетушка завещала свои миллионы не Василию Ильичу, а Илье Васильевичу.

– Да, да, я понимай, трансмишин… Но как… – Глаза у лже-Гесслера стали размером с чайные блюдца.

– Мы все устроим, – махнул рукой Кунцевич, – речь идет о таких больших деньгах, что мы сможем получить любое медицинское заключение. Доктор напишет, что Илья умер от удара.

– Но он и умер от удар, – прошептал немец.

– Я имел в виду апоплексический удар.

– Но…

– Да вы не волнуйтесь, все будет в лучшем виде. Кстати, вы получите двойной гонорар против того, который получили ранее.

Гуттентаг крякнул. А потом решительно заявил:

– Я не стану касаться труп…

– О чем вы говорите! Вам надо будет только указать место, все остальное я организую.

– Хорошо. Я соглашайсь. Когда ми ехать Лион?

– Да хоть сейчас.

– Поезд нынче уже нет. Ми поедем завтра. Но… Я немножко должен отель. Всего тысяча франк… Я не могу ехать не платив, хозяин будет звать полицай, меня будут искать, это же нам не нужно?

– Да о чем разговор! Я оплачу все ваши долги, – выдавил из себя улыбку Кунцевич.

«Это же триста рублей! Черт бы побрал этого Давыдова с его гутенморгеном! Зачем мне это надо?» – причитал в душе коллежский секретарь. Вслух же он спросил:

– В котором часу поезд?

– В пять пятесят утра.

– Собирайтесь, завтра в четверть шестого я заеду за вами на извозчике.

– А деньги?

– Ну не буду же я носить с собой такую сумму! Сегодня сниму с текущего счета и завтра все оплачу, не извольте волноваться.

Глава 12