Бриллианты вечны. Из России с любовью. Доктор Ноу

Ровно в девять утра элегантный «роллс-ройс» бесшумно подкатил к подъезду гостиницы и повез Бонда через площадь Таксим, оживленные улицы Истиклала и мост Галата Бридж, переброшенный через Босфор, обратно в Европу. Огромный автомобиль пробирался по мосту среди бесчисленного множества повозок и велосипедов, обгоняя трамваи и расчищая себе дорогу могучим ревом воздушного гудка, на резиновый баллон которого то и дело нажимал шофер. Наконец они съехали с широкого моста, и перед ними открылась старая европейская часть Стамбула с тонкими минаретами, вонзающимися в голубое небо, подобно копьям, и куполами древних мечетей, напоминающих огромные выпуклые груди. Все это походило на иллюстрации к «Тысяче и одной ночи», но Бонду, видевшему европейский Стамбул из-за грохочущих трамваев и огромных реклам, протянувшихся вдоль улиц, город напомнил когда-то прекрасные декорации, выброшенные теперь за ненадобностью современной Турцией и замененные бетоном и сталью безликого прямоугольника отеля «Стамбул-Хилтон».

Тем временем автомобиль свернул на узкую, мощенную булыжником улицу, и остановился перед крытым крыльцом.

Из сторожки вышел коренастый охранник, одетый в потрепанные куртку и брюки цвета хаки, улыбнулся и поднял руку в знак приветствия. Затем открыл дверцу автомобиля и жестом предложил Бонду выйти. Повернувшись, он вошел в сторожку, открыл внутреннюю дверь, и они пошли по небольшому дворику, покрытому аккуратно уложенным гравием. В центре двора рос старый искривленный эвкалипт, под которым деловито сновали два белых голубя. Городской шум остался далеко позади. Во дворе было спокойно и тихо.

Они пересекли дворик, открыли еще одну маленькую дверь и Бонд оказался в огромном сводчатом складе с высокими круглыми и пыльными окнами. Лучи солнца, пробивающиеся сквозь них, освещали длинные ряды ящиков и пакетов. Пахло специями, кофе, а когда Бонд, идущий вслед за охранником, приблизился к середине склада, то оттуда донесся запах мяты.

В дальнем конце огромного хранилища находилась платформа, возвышающаяся над полом и окруженная балюстрадой. Там за письменными столами сидели молодые мужчины и женщины и что-то писали в толстых старомодных бухгалтерских книгах. Эта картина словно была иллюстрацией к романам Диккенса. Бонд заметил, что на каждом столе рядом с чернильницей лежали допотопные счеты. Ни один из служащих не поднял взгляда, когда он проходил мимо, лишь из-за стола в самом углу встал высокий смуглый мужчина с твердым, будто высеченным из гранита лицом и неожиданно яркими синими глазами. Он Улыбнулся, знаком отпустил охранника и провел Бонда к Двери в стене склада. Постучался, не ожидая ответа, распахнул ее, впустил Бонда и тут же закрыл дверь.

— А, добро пожаловать, мой друг, добро пожаловать! — Крупный широкоплечий мужчина в искусно сшитом чесучовом костюме вышел из-за стола и пошел навстречу Бонду, протягивая руку.

В громком приветливом голосе мужчины слышалась властная нотка, которая напомнила Бонду, что перед ним — начальник станции Т., и, строго говоря, Бонд находится в его подчинении.

Огромная сухая ладонь Дарко Керима крепко сжала руку Бонда. Чувствовалась незаурядная сила в этой ладони: да, начальник Т. мог так пожать руку, что только кости затрещат.

Рост Бонда превышал шесть футов, но мужчина, стоящий перед ним, был на пару дюймов выше и казался в два раза шире. Смуглое лицо было украшено сломанным носом и широко расставленными, улыбающимися синими глазами, которые чуть-чуть слезились, были покрыты крошечными кровяными сосудами и напоминали глаза волкодава, привыкшего лежать слишком близко к камину.

Обветренное лицо Керима делало его похожим на бесшабашного искателя приключений, и маленькая золотая серьга в мочке правого уха только усиливала это впечатление. Это было удивительно выразительное лицо, жестокое и беспутное, и все-таки излучающее радость жизни. Бонд подумал о том, что ему еще никогда не приходилось видеть столько жизненной силы и человеческого тепла в чьем-то лице. Бонд почувствовал, что испытывает глубокое расположение к Кериму.

— Спасибо, что послали за мной машину.

— Ха! — засмеялся Керим. — Наши друзья тоже заслуживают благодарности. Они участвовали в церемонии встречи. Всякий раз, когда мой автомобиль отправляется в аэропорт, они сопровождают его.

— Это была «веспа» или «ламбретта»?

— А, и вы его заметили? «Ламбретта». У них целый парк мотороллеров для своих маленьких людишек. Я называю их «незаметными»: настолько похожи один на другого, что трудно отличить. Надеюсь, однако, на этот раз он соблюдал дистанцию. С того дня, как мой шофер резко затормозил и тут же включил задний ход, они не решаются ездить близко к машине. На «роллсе» тогда была поцарапана краска и пришлось долго выскребать чьи-то мозги из-под шасси, но я преподал им правила хорошего тона.