Британия. Краткая история английского народа. Том I

Религия англов была той же, что и у всех других германских племен. Уже торжествовавшее в ту эпоху в Римской империи христианство еще не проникло в леса Севера. Нынешние названия дней недели напоминают до сих пор названия божеств, которым поклонялись наши предки. Среда (Wednesday) — день Одина (Woden), бога войны, хранителя дорог и границ, изобретателя письменности, общего божества всего победоносного народа, каждое племя которого считало его родоначальником своих королей. Четверг (Thursday) — день Тундера, или, как северяне называли его, Тора, бога воздуха, грома, бури и дождя. Пятница (Friday) — день Фреи, богини мира, радости и плодородия; эмблемы этой богини, носившиеся на руках танцующими девушками, сообщали изобилие каждому полю и каждой конюшне, которые они посещали.

Суббота (Saturday) напоминает нам о таинственном боге Сетере, а вторник (Thuesday) — о мрачном боге Тиу, встреча с которым влекла за собой смерть. В названии христианского праздника Воскресенья (Easter) сохранилось имя Эостры, богини утренней зари и весны, а в названии Рока, или судьбы (Weird), — долго сохранявшегося северного суеверия, — «Wyrd», имя богини смерти, или «девы щитов», могущественной женщины, которая, как гласит старинная песня, «оттачивает для битвы оружие и направляет свистящие дротики». Еще более близкими народной фантазии были божества лесов и рек или герои легенд и саг: Nicor — «дух воды», переживший себя в «Nixies» (водяных) и в «Старом Нике» (Old Nicu — Сатана); Уэланд, ковавший тяжелые щиты и острые мечи; память о нем сохранилась в беркширском «кузнеце Уэланде», а название города Эйлсбери воплощает в себе последние следы предания о брате Уэланда — «стрелке солнца» Эджиле. Из всей этой массы древних суеверий и поэтических воззрений на природу остались лишь следы в некоторых названиях, серых надмогильных памятниках да в отрывках старых песен, и это обстоятельство указывает на то, насколько непрочно укоренены были эти верования в народную жизнь.

Прежде чем начать нашу историю, мы должны перенестись из Шлезвига и с берегов Северного моря в страну, столь дорогую теперь каждому англичанину, но в которую не ступала до тех пор нога англа. Остров Британия был в течение почти 400 лет провинцией Римской империи. Высадка Юлия Цезаря (55-й год до Рождества Христова) открыла этот остров римскому миру, но прошло около столетия, прежде чем император Клавдий попытался окончательно подчинить его своей власти. Победы Юлия Агриколы (78–84 гг. по Р.Х.) отодвинули границу римского владычества в Британии до устьев Форта и Клайда, куда вслед за римским мечом двигалась и римская цивилизация.

Население концентрировалось в таких городах, как Йорк и Линкольн, управляемых собственными муниципальными чиновниками, защищенных массивными стенами и соединенных между собой сетью дорог, тянувшихся из одного конца острова в другой. В городах, подобных Лондону, возникла торговля, а земледелие достигло такой степени процветания, что Британия была в состоянии удовлетворять потребности в хлебе даже Галлии. Минеральные богатства острова разрабатывались в оловянных рудниках Корнуолла, в свинцовых — Сомерсета и Нортумберленда и в железных — Динского леса.

Богатства острова быстро возрастали в продолжение нескольких столетий ненарушаемого мира, но те же причины, которые подтачивали силы Римской империи, должны были повлиять и на ее британскую провинцию. Здесь, как и в Италии и Галлии, население, вероятно, опускалось материально и духовно по мере того, как имения землевладельцев увеличивались, а земледельцы превращались в крепостных, хижины которых располагались вокруг роскошных резиденций их властителей. Разрабатываемые принудительным трудом рудники сделались источниками бесконечного гнета. Города и селения были одинаково задавлены тяжелыми налогами, а промышленность опутана сетью законов, которые быстро придали организации ремесел наследственно — цеховой характер. Кроме того, чисто деспотическая система римского управления, убивая всякую местную независимость, убивала вместе с тем и всякую энергию. Люди не знают, что значит борьба за отечество, если забывают о том, что значит самоуправление.

Такие причины разложения были общими для всех провинций империи, но были и другие, действовавшие только в Британии и зависевшие от ее исключительного положения. Остров ослабел от внутренних несогласий, явившихся результатом особенного характера его цивилизации. Дело в том, что побежденные бритты были романизированы только в городах, сельское же население осталось в стороне от римского влияния, говорило на родном языке и даже сохранило туземные обычаи. Употребление латинского языка можно было рассматривать как мерило римской цивилизации; но тогда как в Испании и Галлии латинский язык совершенно вытеснил языки побежденных народов, в Британии употребление его ограничивалось горожанами да богатыми землевладельцами, жившими вне городов.