Британия. Краткая история английского народа. Том I

«Как ни гнусен ад, но и его запятнало появление гнусного Иоанна». Ужасный приговор современников короля сменился трезвым судом истории. Внешне Иоанн отличался живостью, проницательностью, веселостью, любезностью в обращении — характерными качествами своего рода. Злейшие враги признавали, что он упорно и постоянно занимался управлением. Он любил ученых людей, вроде Джеральда Уэльского. У него был странный талант приобретать дружбу мужчин и любовь женщин. Но в нравственном отношении Иоанн был действительно худшим представителем анжуйцев. Их наглость, эгоизм, необузданное распутство, жестокость, деспотичность, бессовестность, суеверность, циничное равнодушие к вопросам чести и правды сливались у него в одну массу гнусностей.

Уже в детстве он с грубым легкомыслием рвал бороды ирландским вождям, явившимся признать его своим повелителем. Неблагодарностью и вероломством он свел в могилу отца. По отношению к брату он оказался гнуснейшим изменником. Весь христианский мир считал Иоанна убийцей своего племянника, Артура Бретанского. Он разошелся с одной женой и изменил другой. Его казни отличались утонченной жестокостью: он до смерти морил голодом детей, давил стариков свинцовыми колпаками. Его двор был чуть ли не распутным домом, где ни одна женщина не была в безопасности от его королевской похоти, а цинизм позволял ему разглашать позор жертв. Он был настолько же труслив в суеверии, насколько смел в нечестии. Он смеялся над священниками, поворачивался спиной к алтарю во время обедни даже во время торжеств по случаю его коронации; в то же время он никогда не отправлялся в путешествие, не повесив на шею ладанки с мощами.

Но наряду с чрезвычайной порочностью он унаследовал и великие таланты своего рода. Принадлежавший ему план освобождения замка Шато-Гайяр, быстрый марш к Мирбо, разбивший надежды Артура, выявили в нем военное дарование. Широтой и быстротой воплощения своих политических планов он далеко превосходил политиков своего времени. В течение всего царствования он быстро оценивал трудности своего положения и был неистощимым в придумывании средств борьбы с ними. Разрушение его материковой державы только побудило его к образованию большого союза, чуть не приведшего Филиппа II к гибели, а на внезапное восстание всей Англии он отвечал заключением позорного союза с папством.

Более внимательное изучение истории Иоанна снимает обвинения в лености и неспособности, которыми люди старались объяснить глубину его падения. Грозный урок его жизни заключается в том, что не слабый и беспечный распутник, а, напротив, самый способный и бессовестный из анжуйцев лишился Нормандии, стал вассалом папы Римского и погиб в отчаянной борьбе с английской свободой.

Вся энергия короля направилась сначала на возвращение утраченных им на материке владений. Он нетерпеливо собирал деньги и людей для поддержки приверженцев Анжуйского дома в Пуату и Гиени, еще боровшихся с французами, и направил летом 1205 года армию в Портсмут, как вдруг исполнение его плана было остановлено решительным сопротивлением примаса и графа Пемброка, Уильяма Маршалла. Бароны и церковь были так унижены его отцом, что оппозиция их представителей указала Иоанну на новое появление духа национальной свободы. Король тотчас же приготовился к борьбе с ней. Смерть примаса Губерта Уолтера через несколько недель после его протеста, казалось, давала королю возможность ослабить оппозицию церкви, поставив во главе ее одну из своих креатур. По его настоянию кентерберийские монахи выбрали примасом епископа Норвичского Джона Грея; между тем на предварительном, хотя и неофициальном собрании ими уже был избран их суб-приор Реджинальд.

Соперники поспешили апеллировать в Рим; результат их апелляции поразил как их, так и короля. Занимавший в то время папский престол Иннокентий III развил дальше, чем кто-либо из его предшественников, свои притязания на верховенство над христианством; после тщательного исследования дела он кассировал оба спорных избрания. Решение, вероятно, было справедливым, но Иннокентий III на этом не остановился: из любви к власти или, как можно думать, не рассчитывая на свободные выборы в самой Англии, он приказал явившимся к нему монахам избрать в его присутствии архиепископом Стефана Лангтона. Лучшего выбора нельзя было и сделать, потому что Стефан достиг звания кардинала единственно благодаря своей учености и святости жизни, а дальнейшие события поставили его в первые ряды английских патриотов. Но сам по себе этот шаг был нарушением прав и церкви, и короны. Поэтому король воспротивился выбору Лангтона, а на угрозы папы Римского интердиктом в случае недопущения Стефана к занятию кафедры отвечал, что вслед за интердиктом он выгонит из Англии духовенство и изувечит всех итальянцев, которых ему удастся захватить в королевстве.