Британия. Краткая история английского народа. Том II

По возвращении из своих странствий по Италии Мильтон сказал, что он задумал «произведение, вызванное не пылом юности и не винными парами, подобно тем, что текут потоком с пера иного пошлого певца любви или рождены хмельным капризом рифмоплета-попрошайки; его можно создать не обращением к госпоже Памяти и ее дочерям-сиренам, а искренней молитвой к тому вечному духу, который может одарить выражением и знанием и который посылает своих серафимов с освященным огнем своего алтаря, и они касаются и освящают им уста, чьи ему угодно». Наконец, огонь коснулся его уст. В тихом уединении он в годы преследования и одиночества обдумывал свое великое произведение. В 1667 году появился его «Потерянный рай», а четыре года спустя — «Возвращенный рай» и «Самсон-борец»; в строгих величавых стихах последнего мы видим, как, подобно Самсону, поэт, «окруженный мраком и опасностью, становится добычей черных дней и злых языков». Как ни замечательны два этих последних произведения, но их славу затмил их великий предшественник. В «Потерянном рае» проявился весь гений Мильтона. В этом рассказе «о первом ослушании человека и о плоде запретного дерева, смертоносное вкушение которого внесло в мир смерть и все наше горе», слились романтика, пышная фантазия и смелое воображение, общие у Мильтона с поэтами века Елизаветы, со свободной, но правильной красотой формы, взятой им из литературы греков и римлян, и с возвышенностью замысла и величием выражения. Только рассматривая разнородные элементы, входящие в состав поэмы, мы начинаем понимать силу гения, слившего их в совершенное целое. Бледный контур еврейской легенды исчезает в блеске и звучности стихов Мильтона. Суровый идеализм облекается в пышные одежды Возрождения. Иногда ему не хватает свободной игры Спенсеровой фантазии и еще больше — мечтательного восхищения, которое придает чудесную жизненность поэзии ранних драматургов; зато мы имеем лучший в английской литературе образец величавой правильности классической формы.

Впрочем, мы хотим подчеркнуть не литературные достоинства «Потерянного рая». Его историческое значение состоит в том, что он служит эпосом пуританства. Его предметом является вопрос, мучивший пуританина в часы мрачной тревоги, — вопрос о грехе и искуплении, о мировой борьбе добра и зла. Нравственная сосредоточенность пуританина придала почти телесный вид духовным ассоциациям, раньше, чем Мильтон придал жизнь образам Греха и Смерти. Идеей Мильтонова Сатаны мы обязаны склонности пуритан объединять различные формы человеческой испорченности в одно широкое олицетворение греха и под влиянием страстной ненависти преувеличивать их значение и силу. Величие цели, преследовавшейся пуританством в его долгой и трудной борьбе за правду, закон и высшее благо, развитая борьбой возвышенность характера, колоссальные формы представителей добра и зла, прения, заговоры и битвы, в течение двадцати лет наполнявшие жизнь людей, могучее красноречие и еще более сильное честолюбие, вызванные войной, — все это отразилось в «Потерянном рае». Высшие и лучшие стороны характера пуритан сказались в благородстве и возвышенности поэмы, в чистоте ее тона, величии ее замысла, в правильном и равномерном осуществлении великой цели. Даже в самых смелых порывах Мильтон сохранял спокойствие и самообладание. Он всегда творил уверенно. Переходил ли он в описании с неба в ад или из залы совета Сатаны к нежному разговору Адама и Евы, он делал это твердо и уверенно.