Британия в новое время (XVI-XVII вв.)

Мероприятия «святых» стали сильным разочарованием для Кромвеля. С захватывающей дух быстротой они начали устранять препятствия для создания нового рая на земле. Они стремились к отделению церкви от государства и упразднили церковную десятину, не обеспечив духовенство средствами к жизни. Для упразднения суда лорда-канцлера хватило однодневных дебатов. Они угрожали правам частной собственности и провозглашали идеи уравнителей. С опрометчивостью, оправданной только духовными устремлениями, они реформировали налогообложение так, что у солдат появились сомнения в получении жалования. Это была их главная ошибка. Армия проявила недовольство. Кромвель, советам которого «святые» уже не внимали, понял, что имеет дело с опасными глупцами. Впоследствии, отзываясь о своем решении собрать этих людей, он назвал его «историей моей собственной слабости и глупости». Руководители армии, желая избежать скандала, связанного с еще одним насильственным роспуском, убедили или принудили наиболее умеренных «святых» подняться пораньше однажды утром, пока другие еще спали, и принять резолюцию о передаче своей власти лорду-генералу, от которого она им и досталась.

Кромвель не стал противодействовать их желанию. Он заявил, что его собственная власть снова «безгранична и беспредельна», и взялся за поиск других средств, способных благовидно прикрыть свое единоличное правление.

Кромвель обладал сильной властью и занимал высокое положение, но при всем том зависел от хрупкого баланса сил между парламентом и армией. Он всегда мог использовать армию против парламента, но без парламента, когда из этих двух политических сил оставалась только армия, чувствовал себя не имеющим достаточной поддержки. Армейские вожди также прекрасно сознавали, какая пропасть отделяет их от грозной массы рядового состава. Они сохраняли свое положение, выступая в защиту интересов солдат. Им постоянно требовалось отыскивать какого-то врага — в противном случае в них никто бы не нуждался. Таким образом, все эти практичные, не знавшие поражений революционеры понимали необходимость учреждения парламента — хотя бы только для того, чтобы было что разгонять. Ламберт и другие лидеры армии самых разных званий составили документ под названием «Орудие управления», ставший по сути первой и последней письменной английской конституцией. Исполнительную власть лорда-протектора Англии, Шотландии и Ирландии — должности, которая предназначалась Кромвелю, — сдерживала и уравновешивала власть Государственного совета, состоящего из семи армейских и восьми гражданских деятелей, назначаемых пожизненно. Учреждался также однопалатный парламент, избираемый на основе нового имущественного ценза, который определялся в размере двухсот фунтов стерлингов дохода в год. Все те, кто в предыдущие годы воевал против парламента, лишались права голоса на выборах в представительный орган. Кромвель с благодарностью принял «Орудие управления» и почетный титул лорда-протектора.

И снова, в который уже раз, парламент не оправдал надежд Кромвеля. Едва он успел в первый раз собраться в сентябре 1654 г., как там проявила себя энергичная республиканская группа, которая, не испытывая ни малейшего уважения или благодарности к вождям армии и лорду-протектору за их очевидное почтение к республиканским идеям, принялась рвать на кусочки новую конституцию. Кромвель сразу же исключил республиканцев из палаты. Но даже оставшееся парламентское большинство всячески стремилось к тому, чтобы ограничить степень религиозной терпимости, гарантированную «Орудием управления», уменьшить контроль лорда-протектора над армией и сократить ее размеры и жалованье. Кромвель счел, что они зашли слишком далеко, и распустил эту палату общин. Его прощальная речь — это перечень обид и упреков: они пренебрегли представившимися им возможностями и, нападая на армию, ослабили национальную безопасность, затеяли раздоры и осложнили ситуацию в стране. «Похоже, — жестко добавил он, — что вы хотите снова начать гражданскую войну, а не дать народу какое-то урегулирование». Кромвель снова столкнулся со старой проблемой. «Как и любой другой человек, я стремлюсь управлять по согласию, — сказал он одному критиковавшему его республиканцу. — Но уместный вопрос: где же нам найти согласие?»