Британия в новое время (XVI-XVII вв.)

Бывший офицер «круглоголовых» Р. Рамбольд по прозвищу «Ганнибал», дежуривший у эшафота в Уайтхолле в памятный день 30 января 1649 г., жил теперь в местечке Рай-Хауз у Ньюмаркет-роуд. Был составлен заговор, участники которого планировали не больше не меньше, как устроить покушение на жизнь короля и герцога Йоркского. Они задумали нейтрализовать небольшой эскорт, сопровождавший их во время прогулки верхом возле Ньюмаркета. Для осуществления их плана было достаточно пятьдесят хорошо вооруженных человек. Одновременно (но совершенно независимо от этого заговора) виги готовили вооруженную акцию. [156] Их лидеры провели тайное совещание и все продумали. Значительная часть тех, кто спустя несколько лет свергнет Якова II с трона, уже была готова к борьбе. Но с самого начала события разворачивались не в пользу заговорщиков Из-за пожара, случившегося в Ньюмаркете и уничтожившего изрядную часть города, Карл и Яков вернулись в Лондон на несколько дней раньше, чем предполагалось, и покушение на Ньюмаркет-роуд провалилось. Они, ни о чем не подозревая, спокойно проследовали мимо Рай-Хауз, а через три недели заговорщиков выдал предатель. К удивлению Карла, оказалось, что оружие против него готовы обратить гораздо более широкие круги оппозиционеров, чем он думал ранее.

Когда известие о заговоре распространилось по стране, обстановка в Англии сразу изменилась. До сего времени виги эксплуатировали угрозу «папистского заговора» и заставляли простых людей верить в то, что король вот-вот будет убит католиками. Теперь же все узнали о заговоре вигов с целью устранения короля. Опасение, что смерть Карла возведет на трон его брата-католика, только усилило и без того свойственное англичанам почтение к монархии. Выросла и личная популярность Карла. С этого момента он стал хозяином положения. Маркиз Галифакс настаивал на созыве нового парламента, но король был по горло сыт этими собраниями. Имея субсидии Людовика, он мог сам оплачивать необходимые расходы. К этому времени уже тридцать католиков стали жертвами сфабрикованных обвинений, и Карлу пришлось скрепя сердце подписать им смертные приговоры; потому не удивительно, что он позволил себе отомстить вигам.

За участие в заговоре поплатились двое знаменитых людей — лорд Уильям Рассел и Элджернон Сидни. Ни тот ни другой не злоумышляли против короля, но лорд Рассел знал о подготовке к восстанию, а у Сидни нашли неопубликованную статью, в которой оправдывалось сопротивление королевской власти. Партия тори требовала возмездия. Карл назвал Рассела и Сидни врагами монархии — такими же, как и сэр Генри Вэн-младший. После публичного суда оба они взошли на эшафот. Расселу было обещано помилование, если он заявит о своем признании принципа непротивления королевской власти, но он отказался это сделать. Сидни перед смертью успел изложить фундаментальные принципы партии вигов. Во время следствия и суда и Рассела, и Сидни пытались переубедить, но поколебать их не смогли. Л. Ранке говорит об этом так: «Любопытная особенность XVII столетия в том, что столкновение политических и религиозных мнений тех, кто боролся за верховную власть, формировало в них устойчивые убеждения, возвышающие их над партийными распрями.

Падал жребий — и они либо обретали власть и простор для осуществления своих идей, либо подставляли шею под топор палача».

Казнь Уильяма Рассела и Элджернона Сидни имела большое значение. Мучеников за веру было в избытке и прежде. Протестанты, католики, пуритане, пресвитериане, анабаптисты, квакеры — все они прошли этим нелегким путем и не изменили своим убеждениям. Могущественные министры пали, когда их политика потерпела крах; цареубийцы с гордостью встретили настигшую их кару. Но Рассел и Сидни стали первыми, пострадавшими за партийные интересы. Многие поколения вигов чтили их как защитников своих идей, за которые «Гемпден пал на поле боя, а Сидни умер на эшафоте». Во многом благодаря им партия вигов вошла в историю. Когда мы рассуждаем о том, насколько ценны для нас принципы свободного управления, в то время только пробивавшие себе дорогу к признанию, то должны отдать должное этим людям, провозгласившим их еще в XVII веке.