Британия в новое время (XVI-XVII вв.)

Конфликт сторонников короля с оппозицией закончился благополучно, и большая заслуга в этом принадлежит прежде всего государственному деятелю, благодаря которому слово «оппортунист» приобрело уважительный оттенок. Джордж Сэвил, маркиз Галифакс, был противником как папства, так и Франции. В его характере хладнокровие и сдержанность сочетались с широтой суждений и способностью к решительным действиям, что случается очень редко. Он умел находить компромисс и следовать ему с упорством и твердостью, характерными обычно только для экстремистов. Он мог поддерживать то одну сторону, то другую, не теряя при этом уважения обеих. При этом Галифакс всегда умел быть выше всех насмешек и клеветы приспособленцев, переходивших из лагеря в лагерь, преследуя своекорыстные интересы.

Галифакс, яростно выступавший против Дэнби, разгромил проект акта «Об исключении» в палате лордов. Его задачу облегчал тот факт, что оппозиция испытывала трудности с выдвижением собственной кандидатуры преемника Карла II, что для всех являлось очевидным. Часть тех, кто был настроен против Якова, поддерживала идею возвести на трон его старшую дочь Марию, жену славного протестантского принца Оранского, в жилах которого также текла кровь английских монархов. Некоторое время к этому варианту склонялся и Шефтсбери, но затем предпочел сделать ставку на бастарда Монмута. Шефтсбери добился включения Монмута в Тайный совет и ввел его в партию вигов. Виги вовсю распространяли слух о полной законности притязаний Монмута. Карл питал искреннюю и нежную привязанность к своему красивому и храброму старшему сыну, несмотря на его происхождение. Так почему бы королю не уступить давлению и не разогнать тучи, сгущающиеся вокруг династии, провозгласив Монмута своим законным сыном? Но такую мысль Карл никогда не рассматривал — потому что она ему не нравилась, как не нравилась она и палате лордов, в которой каждый пэр владел землей, пользовался богатством и властью только благодаря строжайшему следованию принципу наследственного права. Англиканская церковь отказалась короновать бастарда.

Шестьюдесятью тремя голосами против тридцати пэры отвергли билль «Об исключении». Страсти вокруг «папистского заговора» постепенно утихали по мере того, как жертв становилось все больше. Когда в ноябре 1680 г. один из последних осужденных, лорд Стаффорд, заявил на эшафоте о своей невиновности, толпа закричала: «Мы верим тебе!» Ложь, слухи И домыслы, распространяемые Оутсом и ему подобными, с каждым месяцем теряли правдоподобность. Судьи все более критически оценивали показания, на основании которых католиков осуждали на смерть, находя в них несоответствия и противоречия. Паника была слишком сильной, чтобы продолжаться долго. То, что король разорвал союзнические отношения с Людовиком XIV, способствовало умиротворению политических страстей. Карл, заметив изменившиеся настроения общества, увидел в этом возможность созвать более благожелательно настроенный к себе парламент. Маркиз Галифакс, только что оказавший королю ценнейшую политическую услугу, выступил против роспуска действующего собрания: он считал, что с ним еще можно вести дела. Но Карл после дебатов в Тайном совете не согласился с мнением большинства. «Джентльмены, — сказал он, — я слышал достаточно». В третий раз за три года избирателям предстояло сделать свой выбор. Но англичане, столкнувшись с явным вызовом со стороны короля, проголосовали так же, как и в предыдущий раз. Радикальных изменений в соотношении сил не произошло.

Было объявлено, что новый парламент соберется в Оксфорде, где на короля не смогут оказывать давления ни лондонский Сити, ни отряды сторонников Шефтсбери, называвшиеся «Белыми ребятами». Итак, избранные в палату общин виги и тори отправились в Оксфорд.

Карл разместил в городе свою гвардию, а несколько дорог, ведущих в Лондон, контролировали войска. Лорды-виги прибыли с вооруженными слугами, которые с почтительной враждебностью готовящихся к дуэли джентльменов посматривали на королевских гвардейцев и придворных щеголей. Депутаты приезжали группами по сорок — пятьдесят человек, причем лондонских парламентариев сопровождали вооруженные горожане. Назревал конфликт, и никто не мог поручиться, что он обойдется без кровопролития. Значительное большинство палаты общин все еще намеревалось провести акт «Об исключении».