Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году

Теперь в мои обязанности входило принятие энергичных и незамедлительных мер по пресечению вражеского проникновения через Северо-Западную Персию. Мы уже имели значительный успех на этих направлениях, и 21 марта в наши руки попал довольно ценный австрийский армейский офицер, который был взят в плен с помощью казаков вместе с турецким сержантом, его проводником и переводчиком. Офицер переоделся в персидскую женщину, но его рост и походка вызвали подозрения, в то время как турецкий сержант более легко замаскировался под персидского крестьянина и мог бы пройти досмотр, будь он один. Единственная особая просьба австрийца состояла в том, чтобы ему дали немного европейского хлеба, и как же он удивился и возмутился, услышав, что мы сами в течение двух месяцев ели «сангак» и ничего другого не могли ему предложить: неделю спустя, когда наша знаменитая пекарня заработала, мы смогли угостить его хлебом, о котором он просил.

В окрестных деревнях в это время шла какая-то подготовка под руководством турецких инструкторов. Эти действия являлись частью плана по ликвидации нашего отряда, и мы предприняли меры, дабы помешать этому процессу. Не то чтобы они могли привести к чему-то серьезному в значительной временной перспективе, но нынешняя подготовка хорошо вооруженных людей безусловно ближе к реальным действиям, чем принятие резолюций, которыми до сих пор ограничивались заговорщики.

Помощь голодающим уже началась и стала работать надлежащим образом; описание проделанной работы будет дано в одной из последующих глав. Свидетельства голода были ужасны, и во время передвижения по городу можно было столкнуться с самыми жуткими сценами. Никто не выдержал бы такого, не будь он наделен поразительным восточным безразличием: «На все воля Аллаха!» Поэтому люди умирают, и никто не пытается им помочь, а на мертвое тело на дороге не обращают внимания, пока попытка обеспечить хоть какое-то погребение не становится неизбежной. Я прошел по оживленной главной улице мимо тела мальчика лет девяти, который, по-видимому, умер днем; он лежал, уткнувшись лицом в грязь, и люди обходили его с обеих сторон, как будто он был обычным препятствием на дороге.

Уже начали появляться первые признаки наступления весны, но 1 апреля снова пошел снег, и на некоторое время зима восстановила свои права. Обойтись без огня удалось только в мае.

В этот день мы действительно подумали, что ожидаемая кульминация наступила на самом деле. Запыхавшиеся гонцы из города принесли весть, что народ берется за оружие, а сам губернатор раздает толпе винтовки и патроны с приказом уничтожить англичан. Это было очень похоже на правду, и мы приготовились к нашему истреблению. Но расследование показало, что тревога оказалась ложной и происшествие имело другую природу. Поскольку к тому времени мы с губернатором близко подружились, я не мог представить, чтобы он повел себя настолько предательски. Никому не доверять во время войны — это хороший принцип, и я никогда не доверял своим персидским друзьям до такой степени, чтобы ослабить все меры предосторожности, но я всегда находил, что та мера доверия, которую я считал разумной, никогда не предавалась.

На самом деле весь переполох случился из-за того, что губернатор арестовал и заключил в тюрьму персидского казака[12]. Казаки Бичерахова вообразили, будто под стражу взяли одного из их товарищей, прискакали в город и приготовились штурмовать тюрьму. Это оказалось слишком даже для самого уступчивого губернатора, который совершенно правильно подошел к ситуации, вооружив своих людей и бросив казакам вызов. Конфликта удалось избежать только благодаря приезду генерала Баратова, который призвал к перемирию, изучил обстоятельства дела и убедил казаков вернуться в свое расположение.

3 апреля прибыл генерал Байрон со второй партией, весьма желанным для нашего маленького отряда пополнением из двадцати офицеров и стольких же унтер-офицеров. Группа оказалась хорошо подобранной и включала в себя капитана Донохоу, известного военного корреспондента, который стал вдвойне желанным гостем из-за его знания русского языка, и такого же знатока русского, капитана Ива из Корпуса королевских инженеров — службы, до сих пор не представленной в нашем маленьком отряде. Еще одним полезным дополнением стал лейтенант Акбар, персидский джентльмен с деловыми связями в Англии, чьи услуги оказались чрезвычайно ценными.

Оглядываясь назад на наш первый переход через горные ущелья, я не перестаю удивляться тому факту, что во время путешествия по дороге из Багдада в Энзели, а оттуда обратно в Хамадан в нашу сторону был произведен только один-единственный выстрел. У русских дела шли не столь успешно, и с ними то и дело случались неприятности. В конце марта около Хамадана из засады был обстрелян грузовой автомобиль с шестью русскими, в результате чего все пассажиры погибли. Еще один автомобиль атаковали за перевалом Султан-Булак, там погибло три офицера, а третье нападение на грузовик у подножия перевала успешно отбили.