Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году

Я нанял несколько местных помощников, и среди них самым полезным оказался мистер Дана, американский гражданин, работавший здесь на нефтеперерабатывающих заводах и теперь оставшийся не у дел. Я назначил его переводчиком и помощником полковника Роулинсона, и он проделал очень хорошую работу. Дамы из английской колонии в Баку были приняты на работу в качестве медсестер в госпитале, где проявили истинное милосердие в уходе за больными и ранеными.

Капитан Ноэль, только что освобожденный из дженгелийской тюрьмы, доложил о своем прибытии и сразу же составил план налета на вражеские линии связи в местности, с которой он познакомился ранее. Полковник Роулинсон также участвовал в подготовке аналогичной схемы, которая должна будет осуществляться через Ленкорань и через Муганскую степь. Планы такого рода были чрезвычайно опасны, но имели значительные шансы на успех; однако конец был слишком близок, чтобы мы могли привести хоть один из них в исполнение.

Полковник Баттин, хорошо ладивший с Куном, диктатором Красноводска, 29 августа приехал на совещание и в тот же вечер вернулся на свой пост. Прибыли и представительства из Ленкорани, так что у нас сложилась хорошая координация работы с соседними районами. Особенно я стремился сохранить добрые отношения с людьми из Красноводска, так как надеялся, что после падения Баку у меня будет возможность переформировать свои войска в Энзели и перебраться в Красноводск, чтобы оттуда возобновить операции на туркестанском направлении, соединившись в конечном итоге с миссией генерала Маллесона на железной дороге к северу от Мешхеда.

Майор Роулендсон, которого я отправил с отрядом Бичерахова, выполнял очень важную и опасную работу и теперь находился в особой миссии с целью присоединиться к полковнику Пайку на Северном Кавказе. Последний вскоре погиб, и Роулендсону с трудом удалось вырваться из большевистского окружения во Владикавказе.

Майору Хэслэму из Королевских инженерных войск доверили всю схему заграждения фронта колючей проволокой. Он занимался этим по соседству с Грязевым вулканом, когда 26 августа турки атаковали эту позицию. Он без промедления присоединился к защитникам и погиб.

Армянские лидеры в городе действительно прилагали большие усилия, дабы вселить в своих людей боевой дух, и не их вина, что усилия не увенчались особым успехом. Среди них было много прекрасных людей, таких как полковник Амазасп и полковник Арутюнов. Обвинение в предательстве, выдвинутое против бакинских армян, не имеет под собой никаких оснований. Возможно, отдельные армяне имели склонность предавать и нас, и город, но у меня нет доказательств, чтобы утверждать это. Не стоит забывать, что Шаумян, лидер большевиков, сам был армянином, и он, конечно же, выступал против нас – не как армянин, а как большевик. Я могу закончить эти замечания о бакинских армянах заявлением, что, хотя героизм редко встречался на поле боя, несомненно, имелись замечательные примеры храбрости, и армянские женщины на линии огня были настоящими героинями. Отсутствие боевого духа у людей в целом уже объяснялось; оно базировалось не только на трусости, но и на полной неспособности понять что-либо в военном деле. Однажды турки средь бела дня оставили свои позиции и двинулись по голой пустыне долины с железной дорогой, по-видимому намереваясь атаковать определенный участок нашей линии обороны. Один из моих офицеров, командовавший армянским батальоном, приказал солдатам выдвинуться вперед и занять окопы, чтобы отразить атаку. Войска отказались двигаться, и их представитель воскликнул: «Что? Идти туда? Но ведь именно туда идут турки!»