Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году

В первый день работы никто не был полностью уверен, что люди вообще придут, и мы, конечно, оказались совершенно не готовы к огромной толпе претендентов, с которыми нам пришлось иметь дело. Накануне вечером в городе объявили, что англичанам нужно провести некоторую работу на дорогах и они будут платить рабочим по три крана[16] в день, что эта работа предназначена для помощи голодающим, что будут наняты только самые бедные и что желающим получить работу следует собраться возле восточного выхода из города в 8 часов утра.

На следующий день в назначенный час я отправил капитана Джона с двумя другими офицерами для помощи, дабы приступить к дневным работам. Я дал ему следующие инструкции: «Как только соберете людей, прикажите им сесть рядами. Отберите всех самых крепких из них и отправьте обратно в город, пока их число не уменьшится до уровня, который мы можем позволить себе оплатить. Разделите их на бригады по пятьдесят человек, выберите подходящего человека в качестве бригадира каждой группы и приступайте к работе».

У нас не возникло никаких сомнений относительно количества людей, претендующих на работу. Весь город поднялся как один и бросился к месту сбора. Несчастные офицеры были ошарашены и радовались, что выбрались оттуда живыми, хотя разочарованная толпа не выказывала агрессивных намерений. Не оставалось ничего другого, кроме как отказаться от дальнейших попыток на этот день, а завтра попробовать снова, еще немного все обдумав и распространив в городе дополнительные разъяснительные обращения.

Также напечатали талоны, которые выдавались каждому человеку перед началом работы и предъявлялись им в качестве купона на оплату в конце дня.

На следующий день, вместе с внушительным эскортом водителей, капитан Джон снова приступил к своей задаче, но и на этот раз вернулся с сообщением о неудаче.

Я был недоволен повторным провалом и объяснил офицеру, что это произошло из-за отсутствия у него сообразительности. Полковник Дункан полностью согласился с моими упреками и добавил: «Ваша ошибка заключается в том, что вы не заставляете людей сесть. Если их усадить, то будет довольно легко поддерживать порядок».

На следующий день я снова получил отчаянное донесение от капитана Джона, в котором говорилось, что он бессилен что-либо сделать с толпой. Я ответил, что пошлю полковника Дункана, дабы показать, как нужно вести дела.

И вот полковник Дункан тотчас же приступил к делу и, произнеся несколько таких фраз, как: «Всем смотреть на меня», обратился к толпе на персидском: «Всем сесть, сесть, сесть немедленно! Никакой работы, пока вы не сядете. Все садитесь!» После чего многотысячная толпа уселась. Тогда переводчик объявил: «Джентльмен сейчас раздаст талоны всем тем, кто отобран для работы. Никто не должен двигаться, все должны оставаться на своих местах».

Воцарился идеальный порядок, и торжествующая улыбка оживила черты лица штабного офицера. «Теперь все, что вам нужно сделать, – это каждому из вас пойти с пачкой билетов и выдать их самым голодным на вид». Сказав это, он вышел вперед с одним билетом в руке, чтобы продемонстрировать процесс. В одно мгновение на него навалились все шесть тысяч, и он вернулся еще печальнее, но уже мудрее, признав очередную неудачу, едва избежав участи быть жестоко растоптанным толпой.

На следующий день было решено выдавать талоны накануне вечером через консула и любого из видных граждан города, которые возьмут на себя ответственность за отдельные кварталы, в которых они проживали. С этого момента дела пошли более или менее сносно. Однако при управлении любой благотворительной схемой весь мир, казалось, ополчился против вас; настоящих помощников не находилось, а получатели благотворительности исхитрялись вести себя самым нечестным образом. Наибольшая трудность заключалась в том, чтобы талоны достались только самым бедным; но самые бедные – самые слабые, а самые слабые терпят неудачу, и трудно помешать довольно крепким типам претендовать на работу, в то время как действительно голодающие оказались оттесненными в битве за талоны.

Кроме того, началась торговля талонами, которую мы оказались бессильны пресечь. Если предположить, что человек, назначенный выдавать талоны, распределял их добросовестно, он все же не мог быть уверен, что один и тот же получатель не подходил к нему трижды и не получал три талона. Или если же он действовал недобросовестно, то ничто не мешало ему отдать сразу пять талонов какому-нибудь лицу, к которому он испытывал благосклонность.