Британские интеллектуалы эпохи Просвещения

Как мы могли убедиться, Аддисон защищал интересы «денежных людей». Хотя он неоднократно говорил о тех опасностях, которыми чревато деление нации на партии, в то же время с осуждением отзывался о нейтралитете тех, кто предпочитал не участвовать в партийной борьбы. Просветитель считал, что никто не может остаться в стороне, когда обществу угрожает опасность. Он ссылался на законодательство древних Афин, предусматривавшее наказание лиц, остававшихся «безразличными наблюдателями». Их лишали собственности и изгоняли из республики. Подобный закон обязывал каждого гражданина «занять свое место на стороне одной из партий». Аддисон также требовал от соотечественников «не смотреть на борьбу с безразличием», но принять в ней активное участие. Совершенно очевидно, что, делая подобные заявления, журналист стремился укрепить ряды партии вигов в тот момент, когда ее позиции были наиболее шаткими. Он осуждал также непостоянство по отношению к своей партии. Будучи преданным делу вигов, оставаясь на протяжении всей своей жизни их стойким сторонником, Аддисон не простил Свифту его перехода в ряды тори. В одном из номеров «Спектейтора» он со всей категоричностью заявлял: «Ничто так не компрометирует человека и не умаляет его в глазах всего мира, как непостоянство, в особенности если оно касается религии или партии. В обоих случаях, если даже человек исполняет свой долг, переходя на другую сторону, он становится ненавистным не только для тех, кого покинул, но редко встречает искреннее уважение со стороны тех, к кому примкнул»307.

В произведениях Аддисона можно встретить характеристики обеих партий. Под вигами он понимал тех, кто являлся «друзьями конституции как в церкви, так и в государстве». На взгляд журналиста, виги всегда придерживались теории подчинения конституции, на которую дали согласие, отстаивали протестантское престолонаследие и дело монарха. Аддисон заверял, что никогда не слышал, чтобы вигов обвиняли или подозревали в действиях, направленных на свержение существующего строя или подрыв его основ. Подобным аргументом он пытался отвести обвинения противников вигов в том, что они будто бы стремились к установлению республики. Он также заявлял, что только виги выражают интересы народа: «Каждый гражданин должен помнить, что все законы, которые были направлены на облегчение положения и счастье народа, были приняты парламентами, называвшимися «вигскими» и во время правления вигских министерств»308.

Нельзя сказать, чтобы к своим политическим противникам Аддисон относился с особой враждебностью, характерной для многих вигов. Отмечая, что обе партии добиваются в своей борьбе одной и той же цели, но различными средствами, он стремился подчеркнуть, что тори и виги принципиально мало чем отличаются друг от друга. Конечно же, тори нетерпимо относились к вероотступникам от государственной церкви, считали непротивление долгом каждого христианина и призывали придерживаться доктрины пассивного повиновения до тех пор, пока не возникнет необходимость выступить против правителя. Они полагали, что законодательная власть, когда ее представляют по большей части виги, не имеет права издавать законы, и являлись приверженцами католического короля Якова II и его сына – Якова III (Претендента). И тем не менее, справедливо заключал Аддисон, тори в большинстве своем не являлись врагами существующего государственного устройства и потому к ним следовало относиться терпимо. В высказываниях журналиста не встречается той резкой критики, которой подвергал своих политических противников, к примеру Д. Дефо. И уж тем более, он не вступал в открытый бой с тори, как это делал его друг Ричард Стиль. В отношениях с политическими противниками Аддисон предпочитал занимать умеренную позицию.

Бесспорный интерес в рассуждениях Аддисона представляют его высказывания о гражданских свободах. Просветитель воспевал свободу в своей трагедии «Катон». Его персонажи с пафосом восклицали: «Один день, один час свободы стоят много дороже целой вечности, проведенной в рабстве»; «Когда потеряна свобода, жизнь теряет смысл, становится скучной и несносной». Аддисон был уверен, что свобода должна распространяться на каждого гражданина, и что естественными плодами свободы являются богатство и изобилие. Только в тех государствах, где процветает свобода, в полной мере развиваются науки, искусства, знания309.