Брюхо Петербурга. Очерки столичной жизни

Процедура запломбировывания происходит следующим образом. Когда принесут дорожные билеты, костяные знаки и шнурки, то мамки, держа детей на руках, выстраиваются «гусем», в затылок одна другой, например, человек до 40. Затем по очереди подходят к письменному столу, получают дорожный билет, на ребенка надевают костяной знак, который и запломбировывают, предварительно проверивши, одинаковы ли номера на билете и на костяном знаке. По этим номерам отыскивают в деревне детей, справляются, жив ли ребенок. Костяной знак надевают на шею, на коротком шнурке, так что его нельзя снять с головы ребенка – во избежание злоупотреблений. Представьте, что у кормилицы, кроме казенного питомца, есть еще свой ребенок. Допустим, что питомец умер; тогда она может надеть костяной знак на своего ребенка, чтобы получать за воспитание деньги. Кроме того, знак нужен для того, чтобы кормилица могла отличить своего питомца, не перепутала бы его с чужим, так как в одной деревне воспитывается по нескольку питомцев.

Когда дети приготовлены в путь-дорогу, их в особых дилижансах развозят по вокзалам железных дорог: на Балтийский, Варшавский и Николаевский, откуда они на поездах отправляются в округа-питомники, расположенные в губерниях Петербургской, Новгородской и Псковской.

Ежедневно из ворот Воспитательного дома выезжает несколько карет, представляющих собою целый караван детей. На вокзалах в известное время, например по субботам в 5 часов вечера, бывает большое стечение детей. Сюда же являются и матери этих последних, чтобы бросить на них прощальный взгляд. Тут иногда обнаруживается высокий подъем материнского чувства: каждая мать инстинктивно чувствует, что, может быть, ей не придется уже видеть свое детище…

В 1882 г. питомцы были размещены по 1873 деревням, у 18 201 воспитателя-крестьянина. Воспитательными округами называется ряд деревень, в районе которых воспитывается до 2500 питомцев. При округах устроены лазареты, которыми заведуют окружные врачи. Так, например, есть округа Карголовский, Финляндский, Ропшинский, Капорский и др.

Вследствие недостатка кормилиц дети могут быть поручаемы на воспитание женщинам, не имеющим собственности, как то: бобылкам, солдаткам, девкам и т. п. Впрочем, ребенка стараются отдать по преимуществу такому крестьянину, который имеет корову. Этим и объясняется, почему, например, в Шлиссельбургском уезде, в Матовской и Токсовской волостях вместе с молочным промыслом процветает и питомнический промысел.

За содержание питомцев чухны получают:

С пятнадцатилетнего возраста плата за содержание прекращается, так как предполагается, что питомец в эти лета представляет уже рабочую силу.

К питомническому промыслу в Шлиссельбургском уезде прибегают около ¹/₁₀ всех крестьянских семей.

В Токсовской волости это число поднимается до ³/₁₀, а в Матовской – до ²/₅. Питомническим промыслом занимаются преимущественно захудалые семьи, наиболее же зажиточные сторонятся от него, не желая «брать греха на душу». Ниже приведена таблица, показывающая картину питомнического промысла в Шлиссельбургском уезде за 1885 г.

Прибыв на место назначения, кормилица-чухонка, прежде, всего прибивает на своей избе зеленую вывеску с надписью: «п. в. д.» (т. е. питомец Воспитательного дома), а где есть грудные питомцы, так, кроме того, и белые дощечки, что необходимо для удобнейшего надзора за питомцами, как со стороны врача, так и других лиц.

Смертность питомцев вошла в пословицу и выражается 75 % до годичного возраста. Любопытно, что среди русских крестьян Гдовского уезда питомнический промысел слывет под характерным названием «производство ангелов», вследствие громадной смертности питомцев.

Как и всякий промысел, питомничество развило около себя и барышничество билетами на получение платы за вскормление. Некоторые крестьяне, преимущественно торговцы и лавочники, промышляют тем, что дают вперед под эти билеты ссуды, за что взимают 33 % следуемой по билету платы. Таким образом ⅓ часть выплачиваемой Воспитательным домом ссуды попадает в руки барышников и только ⅓ идет в пользу тех домохозяев, которые взяли на себя вскормление питомцев.

Петербургские тряпичники

На Гутуевском острове, на взморье, возвышается грандиозная гора костей – высотою больше любого пятиэтажного здания в Петербурге. Взобравшись на эту гору, можно обозреть окрестности столицы: сперва видны финские болота, а дальше, на взморье, – рыбацкие тони, и, наконец, на самом горизонте – синева неба сливается с синевою воды. У подошвы горы, точно гномы, копошатся рабочие, которые лопатами накладывают кости на носилки и уносят их в помещение костеобжигательного завода, который обрабатывает ежегодно с лишком 1 000 000 пудов костей. Из этого количества Петербург и его окрестности доставляют 400 000 пудов, Москва – 100 000 пудов, и более 500 000 приходит из провинции, по системе Волги.