Брюки мертвеца (ЛП)

По пути к «Сити Кафе» мозг Юэна в бунтует в замешательстве. Тугой узел в кишках говорит ему, что последняя катастрофа превратила и так ужасную ситуацию в бесконечно опасную. Он уверен, что это сценарий шантажа. Идея прощения Карлотты — пропадающий сигнал радио, на который пытается настроиться его разум. В одну минуту — полностью мертв, в другую — потрясающе красив: бесконечные возможности для него. Путаница международного путешествия превращается в раздвоение чувств в последние несколько дней, в «Тиндере» и сауне, от восторга до отчаяния; теперь кажется лишь подготовкой для нового ужаса, которому только предстоит случиться.

Я должен был остаться в творческом отпуске на год, путешествовать вокруг мира, блядствовать. Почему я вернулся? Но поддаться базовому инстинкту — сделать только хуже. Или, может быть, вернуться на работу, подумал он, снять квартиру, быть отцом выходного дня для Росса, жить как одинокий ебарь, жизнью, в которой, как он подсознательно понимал, ему было безосновательно отказано. Даже учитывая вмешательство Сайма с этой ужасной записью, последнее кажется более рациональным действием.

Но тут Карлотта, его красивая Карра... хотя, он безусловно сжег мосты. Смертельная ошибка. Ни его жена, ни его сын не смогут забыть то ужасное, извращенное видео. От его тошнило даже его самого — дряблая кожа на руках, мешок плоти ниже живота, его глаза-бусинки. Потом он пропал на месяцы с лица Земли. И теперь они, наверное, увидят даже больше: идеальный муж и отец — с проституткой!

И ебаный Саймон!

Он входит в «Сити Кафе», бесится, когда видит его, сидящего за столом в углу — человека, который стал причиной всех этих мучений и странной свободы. Саймон Дэвид Уильямсон смотрит на него, грустно улыбаясь. Он пьет американо, крутя большую кружку в руках и не отводит глаз с Юэна.

— Что, блять, происходит, Саймон? Почему ты тут?

— Карлотта попросила тебя найти, — говорит Саймон Уильямсон, — я возвращаюсь сюда каждые ебаные выходные, — преувеличивает он, — хотя я должен управлять своим ебаным бизнесом. «Коллеги» в Лондоне, и потенциально, «Коллеги» в Манчестер. Не «Коллеги» в Эдинбурге. Знаешь, почему? Потому что я еще, блять, не учредил «Коллег» в Эдинбурге... — Он одергивает себя, так как наконец видит Юэна: — Ты выглядишь достаточно тощим, — говорит он.

— Я путешествовал, — говорит Юэн, не в состоянии подавить грустный тон в голосе, — как Карлотта и Росс?

— Ты съебал в Таиланд и не звонил им. Пропал с ебаного лица Земли. Как ты, блять, думаешь они?

Юэн жалко и позорно опускает голову.

— Блядствовал там и то же самое делаешь тут, держу пари.

Юэн смотрит на Саймона. Глазами своего шурина он видит себя старым и истощенным, жалким и разбитым:

— И теперь твой друг, Сайм, блять, заснял меня с проституткой!

Саймон Уильямсон оглядывается, окидывая уставшим взглядом посетителей и помещение. «Сити Кафе» не изменилось, но кажется, что пик популярности этого места уже прошел и клиентура постарела вместе с местом. Он машет телефоном.

— Первое, он не мой друг, — решительно заявляет он. — Но да. Я попросил его поискать тебя, но не думал, что ты будешь так туп. Или что он так низко опустится. Я переоценил вас обоих. Тебе надо было, на хуй, оставаться в Таиланде.

— Что ты имеешь ввиду?

— То, что ты все пиздец, как проебал. Джентльмен всегда осторожен. И эта жизнь, Юэн, это не ты...

— Ну, очевидно это я, так как я ее живу.

Брови Уильямсона поднимаются:

— Да, так я и слышал от Сайма, к слову. Перефразирую Джеймса Макэвоя в роли Чарльза Ксавьера из «X-Men: Первый Класс»: «Ебля шлюх не даст тебе покоя, мой друг».

Юэн встретил взгляд шурина холодным, непримиримым взглядом:

— Перефразирую ответ Майкла Фассбендера в роли Магнето, «не трахать шлюх никогда не было выбором».

Больной громко захохотал и опрокинулся назад на стуле:

— Ебать, я создал чудовище Франкенштейна, — говорит он, потом наклоняется вперед, кладет локти на стол, придерживая свою голову кулаками и придает своему тону серьезность: — Никогда не думал, что произнесу эти слова, но, ради Бога, подумай о своей жене и ребенке.

— Это то, что я и делал. Это то, почему не смог остаться в Таиланде. Я должен увидеть их...

— Но?

— Но я разбираюсь в том, что я за человек и думаю, что им намного лучше без меня. Во мне всегда было это желание. Разница в том, что теперь я действую согласно ему.

— Это большая разница. Критическая разница. Так что прекращай это протестантское дерьмо.

— Я не думаю, что смогу перестать встречаться с другими женщинами, — медленно мотает головой Юэн, — что-то во мне проснулось.

Уильямсон снова оглядывает помещение. Диджей, который раньше играл крутое дерьмо, сидит убитый у бара, пускает слюни о величии «Пюр», «Сативы», «Цитрус Клаба» и «Калтон Студиос» скучающему, молодому бармену.

— Сделай то, что мы, католики, делаем.

— И что же?