Брюки мертвеца (ЛП)

Телефон, который держит Виктор Сайм, мгновенно выводит изображение на экран. Хозяин только что показывал Юэну Маккоркиндейлу видео с ним и Жасмин, занимающихся сексом, заставляя смотреть его в этом тихом чистилище.

— Зачем заставлять меня на это смотреть? — стонет ортопед.

— Чтобы ты принес это домой, дорогой доктор, — склизкая подделка акцента Сайма бросает Юэна в дрожь, — и помнил, что ты в дерьме. Ну, док, ты можешь выбраться из него, если будешь играть по правилам.

Юэн не может замедлить возвращение в глубокую, избитую тишину.

Больной сидит в углу, внимательно смотрит видео и презренно вздыхает, добавляя еще больше скорби травмам Юэна, а затем внезапно встает:

— Отлично. Ну, я тогда пойду и позволю вам, уважаемым джентльменам, договориться о сделке, так как теперь мои услуги излишни.

Дрожащая мольба вырывается из Юэна:

— Ты не можешь уйти...

— Ох, нет, ты жди здесь, — соглашается Сайм, — я все слышал о тебе, друг. Ты ответственный за эту проблему, — приказывает он Больному, — я нашел твоего зятя.

— Ага, но теперь ты его шантажируешь. Так что, скажу я, мы квиты.

— Так не работает, — Сайм превращается в практически вынужденного исполнителя репрессивных указаний, разработанных другими людьми, — тебе нужно разобраться со своей сестрой, — он смотрит на Больного, — и твоей женой. И вы не сделаете этого, если это видео будет опубликовано.

— Пожалуйста... сколько ты хочешь? — умоляет Юэн.

— Шшшш, — шикает Виктор Сайм, — твой шурин понимает мир, док. Ты тут всего лишь ебаный турист.

— Отъебись, — демонстративно говорит Больной, — я не работаю на тебя.

— Ох да, ты работаешь, — напевает Сайм, открывая бархатный занавес позади них. Раскрывая подвешенного вниз, связанного и с залепленным ртом Спада Мерфи.

Больной вздыхает и отходит назад.

— Теперь все зависит от вас, — Сайм облизывает тонкие, бескровные губы, — вы оба можете уйти отсюда. Но если вы так сделаете, этому парню конец.

Голова Юэна дергается назад:

— Я без понятия, кто это.

Потом Виктор Сайм машет рельефной визиткой «Коллег», той, которую он достал из кармана Спада, вынуждая Саймона Уильямсона признать щенячьим голосом:

— Я знаю.

— А ты познакомишься с ним, док, — повышенным тоном обещает Виктор Сайм Юэну; его вязкая, ядовитая улыбка замораживает души зятя и шурина. — О да, ты очень интимно с ним познакомишься. Потому что сейчас тебе нужно поработать.

17. Спад — мясо без присмотра

Я иду через кладбище, окутанное туманом. Вижу надгробия, но не вижу, что на них написано. Тото лежит рядом с могилой, его маленькие лапки у него на глазах, будто он скорбит. Я подхожу к нему и пытаюсь заговорить, но он не убирает свои лапки. Я читаю имя на могильном камне. ДЭНИЕЛ МЕРФИ...

Ох, мужик...

Потом Тото опускает лапки и я вижу, что это не он — это демон с головой ящерицы, смотрящей прямо на меня...

Я разворачиваюсь и пытаюсь убежать, а это чудовище с большим выпуклым лицом хватает меня и начинает вырезать мои кишки...

НЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!

Я открываю глаза, но этот кошмар еще продолжается, все одновременно кажется незнакомым, но таким узнаваемым, что сложно дышать. Острый запах мочи щекочет ноздри. Надо сражаться с этой болью и тошнотворным чувством во внутренностях, заставлять голову слушать стандартные команды. Держи открытыми размытые глаза. Убери удушающий язык с неба...

Ох, мужик... я в кровати, дрожу, как котенок. В глазах все плывет, я продолжаю моргать, взгляд наконец-то фокусируется. Пакет с плазмой висит на металлической подставке, с трубкой, торчащей из...

Что за хуйня, мужик...

Мне сложно поверить, что эта трубка идет в мое тело, даже тогда, когда мой мозг твердо говорит, что это верняк! Я приподнимаю тонкие покрывала и вижу трубку под ними, она ведет в забинтованную часть на стороне моего живота. Я шокировано подпрыгиваю. Меня тошнит, мне больно; поднимаю голову, пытаясь сфокусироваться сильнее. Тут выцветшие зелено-лаймовые стены; окрашено поверх проглядывающих обоев. Заляпанный бордовый ковер. Комната чисто из семидесятых, временная деформация всех коек из потертых квартир, которые были сценой жизненной драмы мальчика Мерфи...

Это тошнотворное чувство в моем дрожащем теле, ох, мужик, ужасно знакомо. Воздух — вонючий и застоявшийся.

Я слышу кашель и внезапно понимаю, что и другие коты в комнате! Майки Форрестер тут, как и Виктор Сайм. Я думаю, это он ударил. Злой гной, мужик, чисто заполняет комнату.

— Ты испортил мою собственность. Разрушил. Сделал ее бесполезной.