Брюки мертвеца (ЛП)

Через хаос мне пришлось пройтись до Мидоабэнк, прежде чем я смог поймать такси до дома Карлотты и Юэна. Я снова оказался в кровати в шесть утра понедельника, но не мог уснуть и пересматривал игру дважды. Одну по «BBC», другую по «Sky». Британская телекомпания империалистов полна членов профсоюза со слезящимися глазами, без какой-либо претензии, мычащих, что выбранный ими рабский наряд слишком тяжел. Я звоню паре женщин в Эдинбурге, одна из них — Джилл, и трем в Лондоне, говоря им, как сильно я их люблю и что нам надо поговорить о чувствах. Листаю «Тиндер» и его нескончаемый поток лиц, пока смотрю победный гол сэра Дэвида Грея снова и снова. Самое лучшее — это проигрышные очки Рейнджеров, и то, что они не дают интервью. Это значит, что покрывать будут только «Хибс». Умники и комментаторы просто не понимают: каждый раз, когда я слышу горький ехидный тон домохозяйки, использующий термин «запятнанный», чтобы упомянуть о разрыве на поле, я чувствую, что все события слишком раздуты. Это — победа для класса, для Лита, для Банана Флэт, для итальяно-шотладцев. Я говорю это, потому что считаю «Хибс» больше итальянской командой, нежели ирландской. «Хиберния» может и значит «Ирландия», но это на латинском. Так что корни клуба принадлежат обоим, и Шотландии, и Ирландии.

Рентон звонит, я беру трубку:

— Если у тебя нет отличных наркотиков, закончим этот разговор прямо сейчас, — говорю я ему, так как собираюсь встретиться с Джилл для ебли. Сперма уже заполнила мои яйца снова. Также мне нужно позвонить, чтобы найти побольше белого.

— Я не хочу заканчивать этот разговор, — говорит Рентон. — Готовься быть пораженным.

— «Хибс» только что выиграли кубок после ста четырнадцати лет. Что, блять, сможет поразить меня сейчас?

Ответ пришел несколькими днями позже, когда Рентон вернулся в город. Он позвал меня, Бегби и Спада в свой просторный, хорошо декорированный номер отеля с ламповым освещением и роскошной мебелью (и этот мудила говорит, что он не богат). Следы наркотиков разбросаны по всему кофейному столику, и я не могу поверить в то, что он, блять, собирается сделать. Эта пизда хочет, чтобы я покурил ебаный крэк?

— Что означает DMT? — спрашивает Спад, все еще выглядящий, как дерьмо.

— Дэнни Мерфи Тварь, — говорю я ему, — надо было тогда хорошенько врезать по твоим кишкам. По крайней мере, блять, избавился бы от тебя, — и я глажу его рану, наверное, слишком сильно.

— Перестань, все еще больно, — отталкивает меня Спад и ловлю взгляд Бегби. С меня он переводит глаза на Спада и снова на меня. Не такой психозный, как раньше, но с достаточным выговором, чтобы успокоить меня.

— Ты готов к этому, Фрэнк? — спрашивает Рентон.

— Я говорил тебе, я больше не увлекаюсь этим дерьмом, — говорит Франко. — Кокаин и алкоголь были моими наркотиками, и я покончил со всем этим.

— Честно, Фрэнк, это не наркотик. Это не социальная вещь. Это эксперимент, — подчеркивает Рентон .

— Ты художник, Фрэнк, — подключаюсь я, пытаясь тонко поддеть мудилу, — видишь, это новый рубеж для исследования. Я слышал, это невероятный визуальный опыт.

Все смотрят на Бегби. Он улыбается, как ящерица:

— Окей. Но только ради искусства.

— Наш мужик, — Рентон начинает подготавливать DMT, видимо, как научил его ебаный Джамбо-наркоман Юарт. — Это взорвет твой разум, но в то же время полностью расслабит. Моя теория в том, что мы возвращаемся во времени до того, как мы родились, или после нашей смерти, а в процессе разоблачаем человеческую смертность, как щепку между...

— Заебись, Рентон, — говорю я ему, — я пробовал все наркотики, кроме этого. Слушать тебя — это как смотреть «Во все тяжкие», дойти до последнего сезона, а потом какой-то уебок говорит тебе, что случилось в последнем эпизоде.

— Да, Марк, давай поговорим об этом после накурки, кот, — соглашается Спад.

Я первый взрываю бутылку. Так легче, легкие курильщика...

ОДИН...

ДВА...

ТРИ...

НАХУЙ ЭТО ДЕРЬМО! ПОЕХАЛИ!!

Расслабившись, сидя, я растворяюсь куда-то...

Я чувствую, как наркотик покидает меня и все заканчивается. Когда трип кончается, я все еще сижу на диване. Рентон, Спад и Бегби — все в 4D, как Марк и говорил; более острое и глубокое восприятие. К слову, они выглядят как прозрачные компьютерные окна, наложенные друг на друга. Рентон смотрит на меня, как ученый на обезьяну, которой он дал новый наркотик.

Я смотрю на Спада, который моргает, пытаясь сфокусироваться.

— Воу, мужик... — вздыхает Спад, — насколько безумно это было!

— Было пиздец как феноменально, — признаю я, — большую часть жизни тебе нужно быть крутым, даже пренебрежительным. Называй это достоинством. Но есть и другие, где просто нужно сдаться в силу ситуации. Их очень мало. Но, это как появление твоего первого ребенка, то, как «Хибс» выиграли кубок — он, безусловно, один из них.

Что, блять, произошло со мной?