Брюс Ли. Я никогда не сдамся

Демиль опасался, что пришибет щуплого китайца одним ударом. Но ему не стоило волноваться. Брюс провернул с соперником то же самое, что до этого сделал с Джесси Гловером и Эдом Хартом. Он отражал все удары с такой легкостью, словно ему противостоял ребенок, и отвечал своими ударами, которые останавливал в миллиметрах от носа Демиля. В заключение он скрутил руки Демиля в узел одной рукой. Этого было мало, и свободной рукой Брюс постучал по лбу Демиля и спросил: «Есть кто дома?» В аудитории раздался смех.

«Я был абсолютно беспомощным. Меня словно завернули в гигантский рулон липкой ленты от мух. Это был настоящий кошмар, в котором все словно двигалось в замедленной съемке, — вспоминает Демиль. — После демонстрации я проглотил то, что осталось от моей гордости, и попросил его научить меня нескольким приемам».

К команде Брюса, где уже были Джесси Гловер, Эд Харт и Скип Эллсуорт, присоединились Джеймс Демиль и Лерой Гарсия — молодой человек размером с медведя, который также присутствовал на выступлении и, кажется, был благодарен судьбе, что не стал «добровольцем». В течение следующих нескольких месяцев в их ряды вступило еще больше ребят из рабочих семей, которые учились в школе Эдисона или Клубе дзюдо: Так Миябэ, Чарли Ву, Говард Холл, Пэт Хукс и младший брат Джесси, Майк. Это была наиболее расово неоднородная группа учеников в истории китайских боевых искусств — белые, черные, мулаты и азиаты.

Последним членом банды стал Таки Кимура, тридцатилетний владелец азиатского супермаркета на углу Восьмой и Мэдисон. Как и многие его товарищи, Таки пережил тяжелое детство — он был заключенным в лагере для военнопленных японцев во время Второй мировой войны. «Мне казалось, что я белый, пока меня не отправили в этот лагерь, — вспоминает Таки. — Они отобрали у меня личность. Если я не белый, не свободный и не американец — то кто же я? Выйдя оттуда, я стал бездомным — единственным отличием от них было то, что я не пил. Я бродил по округе, стыдясь порой даже того, что жив. А потом услышал о китайском пареньке, который дает уроки кунг-фу на стоянке возле моего супермаркета. И вот он, распираемый от гордости, бьет белых парней с такой легкостью, словно это не составляет для него труда. Впервые за пятнадцать лет я испытал восторг. Поэтому я начал тренироваться и понемногу возвращать то, что казалось мне безвозвратно утерянным».

Тренировки проходили на любой открытой территории — в парках, на парковках, во время дождя в подземных гаражах. Иногда они занимались позади ресторана Руби Чоу. К пожарной лестнице они крепили деревянный манекен, и каждый удар по нему сотрясал старые деревянные колонны здания. Из-за этого раздавался ужасный шум, что приводило к жалобам Руби и старших поваров — и пущему восторгу Брюса.

Занятия были настолько неформальными, что едва ли их вообще можно было считать таковыми. Ученики никогда не называли Брюса мастером или шифу[36], ограничиваясь лишь именем. За занятия его ученики ничего не платили. Брюс не столько учил их, сколько использовал для улучшения собственного мастерства. «Мы все были его мальчиками для битья, — отметил Джесси. — Он пытался нагнать собственное развитие и не обладал достаточным терпением, чтобы учить тех, кто был не так быстр в обучении». Брюс был похож на молодого гениального профессора, который отказывается вести вступительные лекции для первокурсников, а работает лишь с опытными аспирантами для своих исследований.

Одним из таких исследований был знаменитый дюймовый удар. Брюс всегда хотел увеличить силу своих ударов с короткой дистанции. Работая над своей координацией и выбором момента, Брюс научился разворачивать свое тело, чтобы создать максимальное ускорение. «Его удар становился все сильнее с каждой тренировкой», — говорит Джесси.

Однажды к нему подошел здоровяк, который был наслышан о дюймовом ударе.

— Я не понимаю, как с такого расстояния твой удар может быть хоть сколько-нибудь сильным, — сомневался он.

— Буду рад тебе показать, — улыбнулся Брюс.

В следующее мгновение мужчина пролетел по воздуху два метра с выражением застывшего ужаса на лице, врезался в стену и упал на пол.

— Понял, понял, — только и мог сказать он.

Молодые и жесткие друзья Брюса любили его — как минимум потому, что бесплатно получали образование мирового уровня от начинающего гения — и он отвечал им взаимностью. «Не думаю, что у Брюса были друзья, с которыми он был настолько открыт или которые так же заботились о нем», — качает головой Скип. Они были очень близки и проводили вместе время и до, и после занятий. Вместе ходили в кино. Брюс познакомил их с миром картин о кунг-фу и японских самураях, но не смог убедить в гениальности Джерри Льюиса. «Я ненавидел комедии, — вспоминает Джесси Гловер. — Поэтому заканчивалось все тем, что мы шли на разные сеансы».