Брюс Ли. Я никогда не сдамся

Дерзкое отношение к старшим — в кантонском диалекте оно называлось «ни толстое, ни тонкое» — привело к тому, что один из поваров угрожал Брюсу большим мясницким ножом. «Ну же, — кричал ему Брюс. — Давай, попробуй. Я разрешаю тебе». Но другие работники вмешались и вынудили повара отступить.

Всем, кто слушал — в их числе была и Руби Чоу, — Брюс жаловался, что стал жертвой эксплуатации, прислугой в кабале. Он назвал свою ситуацию современным эквивалентом торговли кули. Руби не любила Брюса, ненавидела его критику. «Он был образцом тех качеств, которые вы не хотите видеть в своих детях, когда они вырастут, — позднее говорила она. — Он был диким и невоспитанным. Он не знал, что такое уважение».

Все три года, что Брюс мыл посуду и жил над рестораном Руби, их отношения носили характер открытой враждебности. Он называл ее «дракониха». Несмотря на все сопротивление от Брюса, Руби привнесла в его жизнь структуру. Когда он покинул службу, он превратился из испорченного уличного хулигана в человека, который намерен добиться успеха.

Каждое утро Брюс спускался по Бродвею в техническую школу Эдисона на Ист-олив-стрит, 811. Это заведение предлагало техническое образование для взрослых учащихся, в большинстве своем бывших военных двадцати-тридцати лет, которые хотели завершить обучение в средней школе или получить профессию. Полный желания и нацеленности, которых ему так не хватало в Гонконге, Брюс заставил себя продираться через уроки математики и других наук, попутно обнаружив, что на самом деле любит историю и философию. Он никогда не был отличником, как его брат, но добился среднего балла 2,6[34] и получил диплом об окончании средней школы за восемнадцать месяцев. Еще несколько лет назад его семья считала это свершение невозможным.

Единственным внеклассным занятием в первые несколько месяцев в Сиэтле было посещение Китайского клуба молодежи. Брюс вступил туда лишь потому, что главный инструктор, Фук Юн, был одним из друзей отца, и Брюс относился к нему как к дяде. Дядюшка Фук хорошо разбирался в нескольких стилях кунг-фу и учил Брюса основам стилей Богомола, Когтя орла и тайцзи. Когда Брюс покинул Гонконг, за его плечами было лишь три года тренировок вин-чунь, и он считал себя шестым среди лучших в школе Ип Мана, где учились несколько десятков юношей. Больше всего он мечтал о том, чтобы развить свои навыки и стать номером один по возвращении в Гонконг. Загвоздка была в том, что никто в Америке не занимался относительно неизвестным стилем вин-чунь. Пока он был в отъезде, его одноклассники становились все мастеровитее. Чтобы сократить их преимущество, он решил открыть секреты других стилей кунг-фу, чтобы объединить их в суперсистему. Он хотел стать лучшим мастером кунг-фу в мире.

Это было именно то, чего хотел отец Брюса. Хой Чен отправил сына в Америку, чтобы тот «познал тягости».

В Китайском клубе молодежи Брюс оттачивал мастерство и в другой своей страсти — танцах. Он был предан идеям кунг-фу, но часто признавал, что ча-ча-ча гораздо веселее. «В свободное время в основном учусь и оттачиваю вин-чунь, — писал он своему другу Хокинсу. — Время от времени один южноамериканец приходит и учит меня причудливым движениям, а я ему показываю свои. Его движения прекрасны и экзотичны!» Одержимость Брюса поединками становилась очевидна при первом же взгляде на его руки: правая была увеличена и вся покрыта мозолями от ударов по деревянным манекенам, а левая была худой и чистой. «Я берегу ее для танцев», — шутил Брюс.

Первое публичное выступление Брюса Ли в Америке состоялось в 1959 году на фестивале Сифейр. Выступление было заявлено как демонстрация навыков кунг-фу, но диктор объявил зрителям, что перед этим пройдет показ ча-ча-ча. На сцену величаво вышли Брюс и его молодая партнерша. Они изящно исполнили около двадцати комбинаций, пока толпа не стала волноваться. Затем последовали демонстрации приемов кунг-фу от Китайского клуба молодежи. Первым на сцену вышел парень весом около 90 килограммов, который показывал традиционные формы, в то время как диктор объяснял каждую технику и ее цель. Последним вышел Брюс Ли, которого диктор представил как только что прибывшего из Калифорнии. Брюс представил красивую форму из южного стиля Богомола, состоящую из запутанных движений рук, которые он подчеркивал еще больше, перебирая костяшками.