Брюс Ли. Я никогда не сдамся

Это была необыкновенная возможность засветиться. Раньше единственной азиатской звездой в американском сериале была американская китаянка Анна Мэй Вон, снявшаяся в «Галерее мадам Лю Цзонь» (1951). Ни один азиатский мужчина-актер не играл главную роль в сериале на кабельном телевидении. Голливуд предоставлял так мало ролей для азиатов, что Брюс Ли, ветеран гонконгского кинематографа, даже не думал о том, чтобы сниматься в Америке. «Когда я вернулся в Штаты, то действительно не думал об этом. Посмотрите на меня и мое китайское лицо. Я не имею в виду никакие предубеждения, я просто мыслю реалистично: „Как часто в фильмах требуются китайцы?“ — объяснял Брюс в интервью журналу „Эсквайр“. — „А если и требуются, то все они играют одно и то же. Поэтому я послал все к черту“».

В случае принятия предложения Брюсом это событие стало бы историческим. Он стал бы Джеки Робинсоном[57] в мире азиатских актеров. Пожалуй, даже более важным было то, что он смог бы наконец выйти из тени своего отца и даже превзойти его. «Я чувствовал, что должен был что-то сделать лично, — сказал он репортеру из журнала TV and Movie Screen. — Что бы я делал, если бы вернулся в Гонконг? Да ничего. Я бы сказал: „Принеси чаю“ — и слуга принес бы. Вот так просто. Я мог бы целыми днями валяться и лодырничать. Я хотел сделать что-то для себя — заслужить честь для своего имени. Если в Гонконге я ехал в большой машине, люди говорили: „О, гляди, Брюс Ли в машине своего старика“. Что бы я ни делал, это было отражением того, чего добилась ранее моя семья».

Брюс был так захвачен этой идеей, что тотчас согласился прилететь в Лос-Анджелес на пробы, несмотря на то что его жена была на девятом месяце беременности.

1 февраля 1965 года, в первый день китайского Нового года, Линда родила в больнице Восточного Окленда. Как и предсказывал Брюс, это был мальчик. Родители дали ему английское имя Брэндон Брюс Ли и китайское имя Гок Хо, что означает «Национальный герой». «Брюс был очень горд тем, что у него родился сын, первый внук в семье», — говорит Линда. Брэндон появился на свет здоровым младенцем весом четыре килограмма, с черными, как смоль, волосами, которые быстро выпали. Им на смену пришли платиново-белые. «Наш первый ребенок — белокурый, сероглазый китаец, — с гордостью говорил Брюс всем. — Может быть, единственный в своем роде». Как и его отец, Брэндон быстро стал сущим наказанием для своей неопытной матери. «До восемнадцати месяцев Брэндон не спал по ночам. Его нельзя было усмирить соской, у него не было любимого одеяла, он просто все время кричал, — вспоминает Линда. — Как это ни парадоксально, это, по-видимому, ознаменовало начало его жизненного пути».

Брюс настолько хотел воспользоваться подвернувшейся возможностью попасть в Голливуд, что не стал отменять прослушивание, несмотря на рождение сына. Спустя три дня после выписки молодой жены и новорожденного из больницы он оставил их и прыгнул в самолет. «Брюс был суперпапой, но он не менял подгузники, не вскакивал посреди ночи, — объясняет Линда. — У него были более весомые задачи — например, создание карьеры и оплата счетов».

Джей Себринг встретил новоиспеченного отца в аэропорту Лос-Анджелеса. Они виделись впервые. Мужчины быстро нашли общий язык, когда Брюс увидел мощный автомобиль Джея, «Шелби Кобра». Наряду с быстрыми автомобилями и азиатскими боевыми искусствами, Джей и Брюс разделяли любовь к модной одежде, стильным стрижкам и красивым женщинам. Себринг — богатый и успешный плейбой, который встречался с актрисой Шэрон Тейт — был привратником голливудской секты крутых (Стив Маккуин был ее Королем). Кинопроба на студии «Двадцатый век Фокс» стала первым шагом в принятии Брюса в эту секту.

Уильям Дозьер провел с Брюсом предварительное собеседование, чтобы выяснить, какие темы будут обсуждаться и что нужно будет продемонстрировать. После этого Дозьер и съемочная группа привели Брюса на студию, декорации которой соответствовали роскошной гостиной в пригородном доме, и усадили его в складное кресло перед элегантным диваном. Одетый в черный костюм, белую рубашку и черный галстук с небольшим узлом, Брюс выглядел как продавец библий или молодой помощник священника на похоронах. Волосы были аккуратно разделены пробором слева и зачесаны назад, чтобы открыть лоб и артистичные черные брови. Брюс скрестил ноги и сложил руки на коленях. Невооруженным глазом было видно, что он нервничает.

Когда пленка пошла, Дозьер, стоящий за камерой, дал первое задание.

— Брюс, посмотри в камеру и назови нам свое имя, возраст и место рождения.

— Моя фамилия Ли… Брюс Ли. Я родился в Сан-Франциско. Мне двадцать четыре года.

— И ты работал в кино в Гонконге?

— Да, где-то с шести лет, — ответил Брюс, постоянно двигая глазами.

Его волнение было очевидно всем. Пытаясь снять напряжение, Дозьер спросил:

— Насколько я понимаю, у тебя только что родился мальчик. Поспать не удается?

— Да, три ночи уже не удается, — вяло улыбнулся Брюс.

— Расскажи команде, — продолжал Дозьер в своей легкой манере, — в какое время обычно снимают картины в Гонконге.