Брижит Бардо. Две жизни

Правда, подобная перспектива показалась малопривлекательной как для «Пари-Матч», так и для TF1, и Летельер с Бренкуром вежливо отказались. Всего через несколько часов приземления в Хитроу, Брижит и Мирко уже летели назад в Париж. Тем временем Летельер, Бренкур и трое телевизионщиков застряли в Лондоне.

На следующий день Брижит сделала заявление о том, что одна только мысль об истреблении котиков была для нее столь невыносимой, что она была не в состоянии продолжить путешествие.

Через девять дней, 6 апреля, Брижит приняла участие в акции протеста напротив посольства Норвегии, оказавшись в самой гуще пятитысячной толпы. Когда репортерам наконец удалось подобраться к ней, Брижит публично осудила норвежцев за убийство ластоногих, заявив, что намерена продолжать свою борьбу против истребления животных, независимо от того, где происходит эта бойня, и через прессу обратилась о личной встрече к канадскому премьер-министру Пьеру Трюдо. И хотя Брижит так и не появилась в окрестностях Ньюфаундленда, поднятый ею шум привлек внимание общественности к ежегодным кровавым бойням.

И реакция людей — большинство которых безоговорочно поддержали ее — придала ей новые силы. В известном смысле, Брижит выпустила из бутылки джинна, причем последний оказался не просто кошмарно уродлив, но и превратился в настоящий бич ее жизни. Ее утренняя почта, которая теперь из привычных 200–400 писем в день разбухла до тысячи, приносила все новые известия о бесчеловечном обращении с животными.

Опыт подсказывал ей, что она взвалила на свои хрупкие плечи непосильную ношу. Столкнувшись лицом к лицу с хорошо организованным сопротивлением по всему фронту — взять хотя бы меховую торговлю, у которой имелось мощное политическое лобби, — Брижит поняла, что ей никак не обойтись без собственной организации. И она задумала создать фонд Брижит Бардо.

Благодаря своему громкому имени, ей удалось заручиться поддержкой двух всемирно известных экологов — исследователя морских глубин Жака Кусто и полярника Поля-Эмиля Виктора. Они оба дали согласие, что поддержат ее кампанию и займут места в совете директоров ее фонда. Виктор также предложил административную помощь со стороны Филиппа Коктеро, который в ту пору являлся генеральным секретарем «Группы Поля-Эмиля Виктора в защиту человека и среды его обитания».

Созданный ею фонд, по словам Бардо, ставил себе целью объявить войну тем страданиям, которым ежедневно подвергаются в мире миллионы животных. С этой целью она намерена использовать все имеющиеся у нее возможности и средства для защиты их прав и интересов, а также охранять от полного исчезновения редкие виды. Каждый год, подчеркивала Бардо, мы будем проводить новую крупную акцию. Она намерена вести непримиримую борьбу против истребления ластоногих, против торговли мехами, против охотников-промысловиков, против использования животных в медицинских экспериментах, против использования животных продуктов в косметической промышленности. Она также возьмет под свою защиту бездомных животных.

Когда ее спрашивали, почему она ставит жестокость к животным выше жестокости к человеку — очевидный, и поэтому частый упрек, — ответ неизменно бывал точен и резок: «От жестокости к животным до жестокости к человеку один шаг. Война произошла от охоты. Кровь взывает о крови. Необходимо отыскать корни зла. Я всегда относилась к животным с величайшим уважением, я никогда не рассматривала их как безгласные объекты. И мне хотелось бы одного — стать тем катализатором, который бы пробудил общественное мнение, потому что без общественного мнения я бессильна что-либо изменить».

В считанные дни к ней начали поступать письма и пожертвования — из Франции, Бельгии, Швейцарии, Канады и США.

Вскоре был составлен бюджет фонда на первый год его деятельности — около 1,2 миллиона фунтов. Бардо внесла личный вклад, пожертвовав делу третью часть своих гонораров, а остальное надеялась получить от сочувствующей публики. На что она не рассчитывала, так это на то, что публика окажется более заинтересована в ней самой, нежели в ее работе, а руководить фондом — значит взвалить на себя руководство целой организацией, а это непосильная ноша, даже если учесть несомненную искренность ее начинаний.

Пришлось даже отказаться от приема с шампанским в модном парижском ресторане «Пре Кателан» — туда хлынули громадные толпы поклонников, что сильно смахивало на пресловутое массовое помешательство в лучшие годы ее кинокарьеры. Бардо намеревалась сказать, что планета находится в состоянии войны, и если ее обитатели не предпримут решительных действий, то в скором времени начнется тотальное и безвозвратное вымирание целых видов живых существ. Но ей не дали даже рта раскрыть. Началась повальная свалка, пришлось вызывать полицию, и, ради ее же собственной безопасности, Брижит пришлось вывести из ресторана. Филипп Коктеро остался утихомиривать буянов. Ему не понадобилось утруждать себя никакими заявлениями, потому что репортеров и фотографов как ветром сдуло. Им нужна была только Брижит.