Бродячая Русь Христа ради

За даянием на подобные дела не стоит коренной, обеспеченный в жизни русский человек. Попробовали проверить это на деле западные русские люди, когда началось в Малой и Белой России гонение на православную веру и православные церкви (а местные ревнители все обратились в католичество, и великие князья и княгини литовские, и Солтаны, и Ходкевичи, а православные братства успевали собирать только малые рубли). Попробовали первые ревнители сходить за помощью в православную Московскую Русь и самым делом убедились в том, что рука дающего там действительно не оскудевает. Сделались хождения эти обычным делом. Один выходил больше, умел просить и рассказывать, узнал подходы, проникнул в тайны благотворительных сердец и в свойства характеров благотворителей, - стало хождение это семейным достоянием, за смертью счастливого отца передаточным-преемственным для его сына, потом и родственников, а наконец, и ближних соседей, по справкам и наблюдениям и после откровенных разговоров.

- И наше дело требует науки, - наивно заметил мне один из мстиславских кубраков.

- Весь город Мстиславль есть кубрак, - откровенно высказывал мстиславский обер-кубрак, давая намек, что теперь все городские жители по родству принимают участие в кубрачестве.

Сделалось, таким образом, это занятие привилегированным для целого города. Объявились в нем такие мастера, что к ним хоть с заказом приходи (да так и делывали): лучше никто не сделает. На том встали мстиславцы и прославились. Кубрачит еще кое-кто из дубровенских (жители местечка Дубровны Оршанского уезда), да против мстиславских им не сделать, особенно с тех пор, как в благочестивый подвиг вкрались, греховным людским делом, злоупотребления и богоугодное занятие от разных посторонних соблазнов стало превращаться в промысловое предприятие, с вознаграждением за личный труд, когда, словом, стали нанимать кубраков и за известное вознаграждение посылать их на Русь за подаяниями. Ревнителей на такое дело нашлось много (даже известны имена многих из них). На поощрениях недобрые дела возросли и укрепились, а подходы и приемы приняли систему и законченную организацию.

Попробовали положить предел злу книжками со шнуром и казенной консисторской печатью.

- Попробуй вырвать, что написано, попробуй не донести тех денег, которые указаны в книге!

Завели книги, но забыли, что грамотных жертвователей на Руси еще очень немного: записал бы иной имена на поминовение, да писать не умеет, да на ходу и написать нечем. Из иной деревни за чернилами и грамотеем надо бежать до села и до самого отца дьякона. Забыли также и то, что истинно благочестивые вкладчики стараются жертву свою оставить в тайне и дают правой рукой, с тем чтоб не ведала и не видела левая. Но так как многие и пишут (надо же и записать кому-нибудь, чтобы принести что-нибудь), то, чтобы крупные деньги не вывалились из-за пазухи, можно подделать и подсунуть фальшивую книжку. Здесь, в Петербурге, не так давно поймана была сборщица, у которой в сборной книжке откровенно и бесцеремонно написаны были чувствительные и веселые стишки.

- Ох, много насеяно греха по белому свету! - говорил мне правдивый оценщик кубрацкого промысла из туземцев мстиславских.

- Дело кубраков - грех большой перед Богом: на церковь просит - на себя тратит.

Книжка сборная в неграмотной и бесписьменной России, к тому же раздающей милостыню по буквальному евангельскому слову, нерассчитанно придуманная, стала помогать делу далеко на меньшую половину, но обнаружила своего рода особенности: в числе вкладчиков оказались рядом с князьями - архиереи, рядом с жертвой в 2 коп. за здравие десяти человек (четко прописанных) - жертвы в 250-400-500 руб. за упокоение души усопшей. Книжка сборная, таким образом, оправдывает необходимость сборщика, который пришел бы ко мне и намекнул о нужде и, если я не в духе или без денег, понаведался бы в другой раз, когда у меня и деньги будут, и добро-елейное настроение духа меня не покинет.

Хорошие сборщики так и делают: кричат на одном дне по нескольку раз. У мстиславских кубраков их промысловое дело повелось самым простым способом и в наше время руководилось такими приемами.

Скопивший деньги (без денег на кубрачество как на чисто коммерческое предприятие выходить уже давно нельзя) в ближайших деревнях нанимает работников в качестве пособников, человека 3-4. Между ними двое молодых, третий поопытнее, бывалый, но несчастливый. На этого последнего обер-кубрак сумеет выправить отдельную книжку и, таким образом, идет играть на две руки в один карман.

Впрочем, такие случаи редки. Обеспеченных собственным капитальцем можно, наверное, указать двух, действующих уже, конечно, шире, самостоятельнее и решительнее других. Чаще и обыкновеннее кубраки -люди смелые, но бедные: при легкости заработка привыкшие не ценить плодов его и пристрастившиеся пропускать их прахом, то есть пропивать. Тем не менее это люди, вкусившие соблазна до острой болезни, называемой попросту повадкой, или привычкой, или своего рода запоем.

Подошла с острыми клещами нужда - он и задумался: