Бродяга, Плутовка и Аристократ

— Для меня это тоже стало откровением. Смерть Гильмеша — удар для всех. Если я не ошибаюсь, расследование ведёт контора. Есть какие-нибудь результаты?

— Контора плотно сидит на игле Зайн Такира, мне мало что известно.

— Мне не верится, что кто-то посмел совершить такое со всеми уважаемым Гильмешем. Это неслыханно. Человек, убивший его, лишил государство великого рода.

Григорий наконец присел. Он закончил натирать стаканы и вместо этого начал любоваться, как через их плотное стекло проходит солнечный свет. Один солнечный зайчик уже поскакал по дубовому столешнице, прямо по бумагам, отчего Симон легонько улыбнулся и продолжил:

— Это так. И боюсь, теперь всё складывается не в нашу пользу. Со смертью Гильмеша ниша в высшей палате опустела, а остальные так и норовят запихнуть туда приближенные семьи.

— Как думаете связано ли покровительство Бен Кильмани семье Ной Кэмпл с Розалией?

— Не исключено, — поразмыслив, ответил Симон. — Пьер горячо любит и уважает свою дочь, и вполне может благоволить её идеалам. А может, тут сыграл дух либерализма свойственный всем Бен Кильмани. Кто же разберёт.

Они сидели в кабинете Кол Галланда — просторном и светлом помещении.

— Семья Зайн Такира консервативны во всех отношениях, — произнёс Гриша, наливая виски. — Думаю, стоит наладить с ними связь.

— Старшее поколение упертые бараны, нежели консерваторы. Их политика «наблюдать и не вмешиваться». Но… на собрание от лица семьи придёт молодой Сатори.

— Сатори, — задумавшись, выскользнуло у Григория. — Он человек гибкого ума. Последний раз, когда я его видел, убедился, что его взгляды на будущее не столь «застывшие».

— Это радует. К сожалению, ты войдёшь в высшую палату со старым составом. Твоим сверстникам это светит лишь через несколько лет. Первое время будет проблематично вести дела. Опорой может быть лишь Нат.

— Вы так говорите, словно Вам уже известно войду я или нет, — посмеялся он.

— Иначе быть не может. Ты ведь мой сын.

Они чокнулись и одним залпом опустошили стаканы.

— Как поживает мой дорогой брат? С тех пор, как он уехал на учёбу, от него нет новостей.

— Константин? Он также бездарен, как и всегда. Скорее всего, его скоро отчислят.

— Он до сих пор увлекается этим своим «хобби»? — с ухмылкой спросил Гриша.

— Видимо, да. Константин так и не усвоил урок. Как вернётся, можешь поговорить с ним… как брат с братом?

— Конечно, — ответил он, натянув рабочую улыбку.

Послышалось несколько ударов в дверь — вошла Натали. Столь же прекрасна, как и пять лет назад.

— О-о, Гриша, ты уже вернулся! — радостным голосом воскликнула она.

— Вот только что. Что-то нужно? Мы с отцом беседуем о делах.

— Просто хотела узнать, когда ты прибудешь. А тут такое счастье, ты уже здесь.

— Я думаю, мы всё уже обсудили, Григорий. Можешь провести время с сестрой, — влез Симон.

— Если так, то до вечера. Я хотел бы обсудить свою речь с тобой.

Симон кивнул, продолжив пролистывать торговые договора. Гриша и Нат вышли на улицу. Девушка решила прогуляться по саду. Натали взяла молодого аристократа под руку и повела по вымощенному тротуару.

— Ты хотела о чём-то со мной поговорить. Я слушаю.

— Я всегда хочу с тобой разговаривать, — сказала она, нежно коснувшись его руки. — Последнее время ты такой занятой. Совсем не уделяешь мне, своей сестре, внимания. Мне одиноко знаешь ли, — дополнила и надула щёки.

— На носу важное событие. Это если не считать защиту докторской, — безразлично ответил он.

— Какие мы серьёзные. Напомни, какая тема работы?

— Моральные категории добра и зла: в довоенной философии теистических общин и в призме современных этических воззрений Церкви Единства.

— У-у, как сложно. Мальчик ударился в религиозные проблемы. Кому это сейчас интересно? Теистические общины — это меньше процента в Артее.

— Но тем не менее они есть. Более того, они набирают силу в Рабочем районе, — пояснил Гриша. — Натали, прошу хватит упираться грудью.

— Тебе не нравится? А раньше ты был без ума от них, — они повисла на нём. — Слушай, а давай ты вечером вместо отца заглянешь ко мне? Мы можем отлично провести время… только ты и я.

Гриша остановился. Темно-зеленая листва затмили собой солнце, и в миг на его лице проступила тень. Она закрыла его полностью, оставив лишь крохотную правую часть освещенной. Тогда Кол Галланд приблизился к сестре и тихо нашептал:

— Нат, ты вполне могла забыть, поэтому напомню… я больше не игрушка больной нимфоманки. Не испытывай моего терпения.

— Какой страшный. Мальчик вырос и стал мужчиной.

— Мальчик мёртв, дорогая Натали, — он убрал с себя её нежные руки. — Наша прекрасная семейка поспособствовала. Если это всё, что ты хотела обсудить, то прости. У меня много дел.

Сказав это, он ушёл. А Натали осталась подле беседки.

«У меня много дел, говоришь? — эта фраза отдалась в её голове до ужаса неприятным чувством. — Во истину Кол Галланд»

Компания очаровательной особы на данный момент была юноше абсолютно неинтересна. Нат тоскливо уселась на скамейку, провожая его взглядом.