Бродяга, Плутовка и Аристократ: Реквием

«Тибон считает, что я могу. Нет, что я и есть лидер. Но, как и мне, понять это? С ранних лет я жил сам по себе, был эгоистом, которому интересны лишь собственные хотелки. Даже спустя пять лет пропасти, где мои друзья выросли, приобрели цели, я остался точно таким же. В свои 20 я являюсь 13-летним мальчиком, который размышляет ни о чём и который не видит ничего, кроме себя. Разве такие эгоисты могут думать о других? Разве они имеют право вставать у руля? Прошло пять лет, и я захотел познать себя и мир, но даже не приблизился к этому. Я много увидел: море, горы, пустыни и саму Пустошь. Встретил огромное количество человек, таких уникальных и неповторимых… особенных. Гриша, Лотти и Тибон они совершенно другого толка, они предводители. Те, кто ведут ведомых. Я же не веду и неведом никем, кроме себя самого. Не человек толпы и не человек в толпе. Я нечто совершенно отличное. Я человек вне толпы. Тот, кто стоит на другом конце дороги и смотрит, не решаясь пойти, – он полностью погрузился в себя, и мир застыл. – Но если вспомнить… когда-то давно я всё же делал кое-что. Это было так много лет назад, что я и забыл… забыл, каково делать что-то для других. При первой встречи с Лотти и Гришей, я нашёл потерянную игрушку. Приложил столько усилий, лишь бы увидеть её улыбку на лице. Обрадовать, показать, что в мире бывают чудеса. Я отвлёк внимание громил, принял удар на себя и спас их, чтобы потом посмотреть в их счастливые глаза вновь. Что случилось бы, если бы я не поступил так… если бы меня не было?»

Его ум нарисовал картину избитого до полусмерти Гриши, он вместо Нейта лежал на холодном бетоне, харкаясь кровью и задыхаясь. А перед глазами разбитого Гриши образ Лотти, над которой надругались трое уродов. Она лежала в полу бреду в разорванном платье, не осознавая ничего. Её прекрасные рыжие волосы потускнели и разбрелись по лицу, скрывая побои. Эти мысли вызывали тошноту, холодный пот проступил на лице, а он сам побелел.

«Я вмешался, чтобы не допустить такого… поэтому это и было единственно верным выбором. Иначе я больше никогда не смог бы взглянуть на их улыбку. Не увидел бы её и у Розы с Эли. Если бы не я, то всё вокруг бы погибло. Почему я забыл это? Почему забыл такое важное желание защитить? Мной двигало именно оно, лишь это стремление заставляло меня вырваться из кокона, чтобы изменить мир. И им же я должен руководствоваться сейчас, взять ответственность. Принять бремя, которое не желаю, но которое должно лечь на мои плечи. Хочу ли я увидеть счастье этих людей? Хочу ли защитить? Я их не знаю, мы чужие, но всё равно. Из всей это безликой толпы, я хочу показать чудесный мир Тибону. Хочу, чтобы мальчик-изгой нашёл себе дом, как и я. Но он никогда не сможет улыбаться, если я оставлю их тут… Всё-таки я неисправимый эгоист, если подумать. Я готов пожертвовать собой, чтобы остальные чувствовали себя в безопасности, только потому что если будет не так, то я сам чувствую себя паршиво… Человек высшего эгоизма прямо-таки».

И тут внутри у него всё переменилось, казалось, что он немного разобрался в себе. Познал крупицу своей необъятной души, и это дало ему уверенности. В тот момент Нейт нашел, ради чего ему стоит действовать.

– Я понимаю вас и ваши страхи, – ответил Нейт. – И я готов уйти. Но прежде я спрошу. Кто хочет идти со мной? Кто хочет увидеть будущее, где нет страха перед Пустошью и её демонами? Если есть такие, то я сделаю всё, чтобы показать вам дивный новый мир, что создало человечество!

Тибон не раздумывал, он сразу вышел вперёд, восхитившись другом. Остальные же окончательно убедились в Нейте, как новом центре, альтернативе их привычной жизни. И, последовав примеру Тибона, ещё человек десять самых молодых сделали шаг в их сторону. Старейшины устрашились фигуре Нейта вновь. Он был для них человеком, который всяким своим действием изменял саму реальность, начинал новую эпоху. И в какой-то степени это было правдой. Как только Нейт решался войти в этот мир, как мир расступался перед ним, сменяя свой прежний маршрут.

Через несколько дней группа во главе с Нейтаном двинулась в путь, на котором их ожидало то, с чем юный предводитель не был готов встретиться. Стоило только Нейтану вступить в Пустошь, как она начала менять его, и этот процесс ещё не закончился.

VI

Наше время. Зима 219-ый года со дня открытия Пара Земли.

– И на основании этих фактов я совместно с Григорием предлагаю распустить аристократическую юстицию и вместо неё организовать новый орган надзора за недобродетельными аристократами, – выступил Фарль.