Бродяга. Побег

Я никогда не думал, что смогу с этим змеем, которого я когда-то так ненавидел и который в свое время создал мне невероятное количество проблем, просидеть, что называется, в приятной компании несколько часов, да еще избрав для разговора такую щекотливую тему, как «кошки-мышки» или «казаки-разбойники» — то есть воры и менты.

В конце встречи он неожиданно сказал мне, по старой легавой привычке хитро прищурив левый глаз:

— А ведь знаешь, Заур, я давно не отдыхал в такой приятной компании, как сегодня с тобой. Ну, спроси меня, почему?

— И почему же? — спросил я его с нескрываем интересом.

— Потому, что мы с тобой кем были, теми и остались, непримиримыми, но честными врагами — ты вором, а я ментом. А эти ничтожества не только разрушили все, что накапливалось такими же, как я, честными работягами десятилетиями поисков истины и тяжкого труда, но еще и опозорили органы, которым я отдал всю свою жизнь…

Говоря откровенно, я долго не мог забыть эту встречу, сделав соответствующие выводы. Думаю, что единственным оправданием предательства, если, конечно, оно может служить людям, которые клялись когда-то быть честными, принося присягу и целуя знамя, была оскорбительно низкая зарплата. Во всем остальном я отказываюсь их понимать, хоть и сам держал многих из них на привязи как собак, бросая им как кости деньги, которые вынимал из чужих карманов.

Если определять биологически, то их можно было отнести к семейству двуруких млекопитающих, и, следовательно, они выполняли свои естественные функции на высшей ступеньке животного царства. Многие из них и сейчас работают в органах, но уже на высоких должностях и с большими звездами на погонах, надо думать, ведь практика у них была превосходная! Но основная масса, с легким легавокриминальным оттенком, ушла в бизнес, некоторые поумирали своей смертью, другим это помогли сделать.

Были, конечно, среди всего этого легавого сброда и умные, образованные и порядочные мусора. На таких двоих-троих работниках, собственно, и держалось любое отделение милиции или любой отдел.

В основе же всей правоохранительной системы было стукачество, на нем, можно сказать, все и держалось — раскрываемость преступлений, поимка воровских авторитетов и прочее.

Почти все законники того времени были, в сущности, всего лишь великими пройдохами. Как пауки сидели они в тени, посреди своей хитро сплетенной сети и дожидались неосторожных мошек в образе человеческом. Жизнь в лучшем-то случае — жестокая, бесчеловечная, холодная и безжалостная борьба, и одно из орудий этой борьбы — буква закона. Наиболее презренными представителями всей этой житейской кутерьмы и были законники.

Со временем случайные люди, которые считали, что можно безнаказанно, а главное — необдуманно и без надлежащих навыков выуживать деньги из чужих карманов, бросали это ремесло. Некоторые потому, что успели обжечься на собственном опыте и одуматься, другие потому, что уже сидели за что-то другое. В городе остались почти одни профессионалы, которые все знали друг друга лично не один десяток лет. Их было мало, но зато это были в своем деле мастера высочайшего класса.

Изменили свою тактику и менты. Их тоже стало меньше (я имею в виду специалистов по борьбе с карманными ворами), но зато они тоже стали профессионалами. На протяжении многих лет они отмазывали нас, получая за это хорошие отступные и делясь этим наваром с кем положено.

Как можно было не «работать» и не оттачивать свое мастерство, если бывало, что в садильнике, навострившись на какого-нибудь залетного жирного бобра, у нас на пропуле был мент, а сзади ехала тачка, за рулем которой тоже сидел свой легавый.

По сравнению с недавним прошлым, когда город захлестнул карманный бум, теперь очень редко в милицию поступала заявка о карманной краже. Потому что люди, у которых мы крали, были либо залетными, либо богатыми и умными.

Глава 8 Казус с высокой комиссией

Приехала как-то в Махачкалу какая-то крутая комиссия из Москвы, которая курировала МВД. Они объезжали с контрольными проверками все республики Северного Кавказа, последним в их вояже значился Дагестан. В Махачкале того времени ресторанов, отвечавших требованиям таких искушенных гурманов, которыми по праву можно было считать членов этой комиссии, по большому счету не было вообще. Но самым уютным местом считалась почему-то «Лезгинка». Странным образом, особенно в обеденный перерыв, здесь харчевались все вперемежку. И козырные мусора, и крутые бобры, и крадуны, по большому счету. Вечером к ним прибавлялись игровые, которые целый день проводили на Приморском бульваре, разыгрывая кто деньги, кто машины, а кто и дома, а вечером заходили отогреть душу после холодного душа карточных баталий.

В один из майских дней того фартового года зашел и я со своими корешами в этот кабак, чтобы откушать чего-нибудь вкусного. Уже отобедав, мы по привычке не спеша подошли к выходу и остановились, чтобы попрощаться со своими собратьями, которые тоже в это время находились в ресторане.