Читаем Бродовский котел полностью

Эта волевая, внушительная команда возымела действие. Бойцы побежали вслед за неизвестным командиром. Они не знали ни его должности, ни звания, но думали, что это, наверное, лейтенант, а может, и капитан — уж так смело и уверенно отдает команды.

— Дружней, товарищи! Огонь! Огонь по фашистам! — кричал Орленко и сам метко стрелял из автомата, подкашивая ряды гитлеровцев, расчищая дорогу вперед.

— Товарищ капитан! Товарищ капитан! Осторожнее, убьет вас! — кричал кто-то из пехотинцев бежавшему саперу. И по цепям, устремившимся в едином порыве на врага, пронеслись отрывистые фразы: «Ну и смел же капитан!», «Не отставать от храбреца капитана!»

А Орленко, взяв командование батальоном на себя, вел воинов в решительную атаку. Он пустил в ход гранаты. Следуя его примеру, смело атаковали фашистов пехотинцы. В беспрерывной трескотне автоматов послышалось татаканье пулемета. Два бойца, сменив погибший расчет, выдвинулись с пулеметом на фланг и ударили по гитлеровцам.

Пехотинцы, которые только что находились в очень тяжелом положении, теперь грозной силой пошли на прорыв вражеских цепей. И вел их в бой отважный воин в маскхалате, рядовой сапер. Бойцы видели в нем мужественного командира, вдохновляющего их личным примером бесстрашия.

Батальон вырвался из ловушки. Обтекая безымянную высоту, приближались сюда главные силы полка. Командир полка майор С. Лотарев подошел к воинам первого батальона.

— Где комбат? Замполит?

— Погибли в бою, — ответили солдаты.

— Кто же командовал?

— Один капитан в маскхалате. Вот он, — указал боец.

Андрей Орленко, уставший до изнеможения, сбросив с себя гимнастерку, обдавал лицо и грудь водой. Стало легче. К нему подбежал боец.

— Товарищ капитан, вас командир полка вызывает!

Орленко оделся, накинул маскхалат, подошел к майору.

— Вы, товарищ капитан, командовали батальоном? — не дождавшись доклада, спросил майор.

— Да, помогал пехоте выбраться из трудного положения, — ответил Орленко. — Только я не капитан. — И он снял маскхалат. На гимнастерке поблескивал орден Славы III степени и орден Красной Звезды. На погонах — лычки ефрейтора.

— Молодец, ефрейтор! — пожал руку Андрею майор. — К званию капитана, как вас тут называли, представить не смогу, а вот к награде представлю обязательно.

За инициативу, проявленную в этом бою, комсомолец Андрей Орленко награжден орденом Славы II степени. В реляции сказано: «18 июля 1944 года в районе деревни Грабова 1-й батальон 524-го стрелкового полка оказался в окружении, а командование батальона было выведено из строя. Создалось критическое положение. Противник начал атаку. Товарищ Орленко взял на себя командование стрелковым батальоном и повел его на прорыв, в результате чего при незначительных потерях личного состава стрелковый батальон вышел из окружения. Сам лично Орленко гранатами и огнем из автомата убил 24 фашистов».

Отличился бесстрашный сапер сержант Орленко и в боях на Одере, где был награжден орденом Славы I степени.

Живет ныне полный кавалер ордена Славы старшина запаса Андрей Тимофеевич Орленко в Конотопе. Он работает военруком в одной из школ родного города. Любят ученики своего наставника. Он интересно проводит занятия, военизированные игры, походы по местам былых боев. Все силы и знания отдает Андрей Тимофеевич этой работе, которая стала для отважного фронтовика любимым делом.

Н. Д. Коломиец, майор в отставке

ЧЕТВЕРТАЯ АТАКА


С. М. Ступак


Удивительный случай произошел в жизни Сергея Матвеевича Ступака в июле сорок четвертого года.

Шел ожесточенный бой. Все вокруг было окутано дымом и пламенем. Когда улегся огненный смерч, минометчик Ступак с поля боя не вернулся. Все видели, как геройски дрался Ступак и как над его минометом взметнулся столб пыли и дыма. Товарищи решили, что он погиб. Из штаба пришла реляция о награждении Ступака. В документе говорилось: «…Удостоен правительственной награды — ордена Отечественной войны I степени посмертно».

…Потянулись долгие, томительные госпитальные дни, недели. Более пяти месяцев потребовалось врачам, чтобы вернуть в строй отважного офицера-минометчика. Многое вспомнилось, о многом передумал Ступак за это время, сверяя свои дела с клятвой, которую дал.

…Было это в 1943 году. На всю жизнь запомнился день, когда ему вручали партийный билет. Хорошо помнит, как он, смущаясь, рассказывал свою биографию на партийном собрании. И о чем ему тогда, в двадцать один год, было говорить?

Родился в бедной крестьянской семье в селе Покровка на Одесчине. Рано потерял отца. Мать его, Татьяна Ивановна, с малых лет приучала сына к труду. Особую страсть питал мальчишка к лошадям. Поэтому, окончив неполную среднюю школу, пошел учиться на зоотехника. В мае сорок первого, когда пришла пора идти в армию, он попросился в кавалерию. Просьбу удовлетворили. Окончил курсы при Новочеркасском кавалерийском училище.

Прошел год. Бесстрашно и смело воевал старший лейтенант Ступак. Об этом убедительно свидетельствовали два ордена Красной Звезды на вылинявшей от солнца и дождей гимнастерке.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное